У подножья статуи Сарасвати расставлены бантены — лодочки из банановых листьев с сладким рисом и цветами. Сегодня подношений больше, чем обычно, а сама Сарасвати будто бы радостно вскинула руки, приветствуя свой праздник. В средней школе Денпасара, как и на всём острове, отмечают День знаний и чествуют богиню мудрости.
Школьный двор пестрит цветочными гирляндами. Радостные крики «Selamat Hari Raya Saraswati!» («Счастливого дня Сарасвати!») тонут в грохоте барабанов и гуле бамбуковых труб. Мелькают разноцветные саронги и кабайи. Школьницы медитативно раскачиваются в ритуальном танце. Учителя разносят угощения для богов и людей.
Сложная система символов
На Бали — индуистском острове в мусульманской стране — есть система символов приблизительно для всего. По имени становится понятна очередность ребёнка в семье: первенцев называют Ваян (девочек) или Путу (мальчиков). Второго ребёнка — Мади или Кадек, третьего Ньоман или Коман, четвёртого — Кетут, в независимости от пола. Если рождается пятый — всё идёт по второму кругу.
По школьной форме можно определять дни недели: по понедельникам носят красно-белое, по вторникам — синее, по средам — жилеты, расписанные в технике батик, по четвергам — бежевое, пятница — день скаутов, по субботам — спортивная форма
На острове живут по двум календарям: Сака (привычный нам григорианский) и Павукон — год по нему длится 210 дней, а недели бывают как однодневными, так и десятидневными, у каждой есть название. В школах своё расписание каникул. Единственное, чего придерживаются все балийцы, — 12-летней системы среднего образования.
Несколько ступеней образования
В 6-7 лет балийские дети, как и все индонезийцы, поступают в начальную школу Sekolah Dasar, где учатся до 12-13. После национального экзамена они переходят на среднюю ступень Sekolah Menengah Pertama, где учатся три года и снова сдают экзамен. На этом обязательное образование заканчивается.
Ориентируясь на оценки за экзамен и результаты профориентационного собеседования, студенты могут уйти из школы или выбрать одну из двух ступеней: академическую Sekolah Menengah Atas или профессиональную Sekolah Menengah Kejuruan (аналог техникума). Обе ступени длятся три года. На академическом потоке в первый год все учатся по общей программе, а во второй и третий выбирают специализацию: естественные науки, общественные науки, языкознание и религиозные учения.
Но сегодня балийские школьники явно не думают об учёбе. После праздника Сарасвати им нужно хорошенько выспаться — завтра последнее Редите (воскресенье) в году. Значит, будет Банью Пинару — день знаний и воды. И ранним утром нарядные семьи в полном составе отправятся на озёра, чтобы совершить мелукат — церемонию ритуального омовения.
В Сурабае, портовом городе на острове Ява, отштукатуренные добела голландские кварталы — остатки колониальных времён — чернеют от влажности и пропитываются запахами рыбных рынков. Отыскать школу среди людных узких улочек, где байк едва разъезжается с кошкой, можно только одним способом — следуя за детьми в бежево-коричневой униформе.
Трёхэтажное здание школы втиснулось в проулок с виртуозностью, которой позавидует даже Косой переулок из «Гарри Поттера». В школьный дворик, размером с две легковые машины, уместились садовые качели, кухонный закуток, пальмы, контейнер со льдом, штук пятнадцать разномастных стульев и три десятка детей.
Подгоняемые гнусавым звонком девочки и мальчики торопливо заканчивают ежедневную уборку класса, ставят мётлы в угол и занимают места. Начинается урок географии. Госпожа Булан, пожилая дама в красном хиджабе, показывает континенты на выцветшей карте с нидерландскими названиями.
Официальная история образования в Индонезии (в то время — Голландской Ост-Индии) начинается в колониальную эпоху. В 1870 году Нидерландское правительство начало открывать при школах трёхгодичные курсы для прибуми — коренных индонезийцев. Назывались они Sekolah Rakjat — народная школа, уроки велись на бахасе — индонезийском языке. После этих классов обучение можно было продолжить, но вместе с детьми колонистов и на голландском языке, которым школьники-прибуми владели недостаточно.
Параллельно работали песантрены — исламские религиозные школы для мальчиков. Разрыв между мужским и женским образованием был внушительным, даже на уровне общей малограмотности.
На острове Ява в 1920 году читать умели 6,5% индонезийцев и 0,5% индонезиек
Не слишком эффективную систему образования добила японская оккупация во время Второй мировой: детей принудительно записывали в модифицированные по японскому образцу школы, учёба в которых сводилась к физическим упражнениям, военной муштре и антизападной пропаганде.
Только в 1945 году истощённая оккупацией, но заявившая о своей независимости Индонезия самостоятельно занялась образовательной системой. Учебные принципы позаимствовали (и переработали) у голландцев. Появилась 131 статья Конституции, которая гарантировала право на бесплатное образование каждому жителю страны, независимо от пола, нации, вероисповедания. Светское образование контролировалось созданным в тот же год министерством образования и культуры. Исламские песантрены и медресе стали ответственностью министерства по делам религий. Система налаживалась параллельно с войной за независимость. К 2015 году уровень грамотности населения поднялся до 95,4%.
Суррабайские первоклашки ещё не знают трагичную историю индонезийской борьбы. Зато они знают радость борьбы на мётлах, и едва звенит звонок — сразу идут к хозяйственным шкафам.
Проектами учеников средней школы имени Франциска Ассизского в Джокьякарте можно заполнить три музея «Гараж» и два «Винзавода» в Москве. Копилка из сухих листьев (потому что деньги недолговечны), чудовища из выдохшихся батареек (символизируют отравление почв тяжёлыми металлами) — и такого целая комната от пола до потолка. Учительница математики Ратми садится на стуле из обрезков использованного пластика, чтобы показать его прочность.
Такое внимание к искусствам и творчеству органично вписывается в образ Джокьякарты — столицы современного индонезийского искусства и родины Джокьякартских принципов (свода правил по применению международного права в отношении сексуальной ориентации и гендерной идентичности).
В три часа дня звенит звонок с последнего урока. Но школьная жизнь на этом не заканчивается. Школа готовится к городскому конкурсу национального танца: 20 учениц отправляется репетировать, а другие 40 — наблюдать и поддерживать. Остальные разбиваются на щебечущие стайки — с гитарами, ланчбоксами, учебниками к завтрашним урокам.
Программа начальной школы в Индонезии включает в себя религиоведение, местный (в зависимости от региона) и индонезийский языки, математику, физическое развитие, искусства, рисование, танцы и музыку. Все годы в школе обязательно изучают предмет «Панча Сила и обществознание».
Панча Сила (с санскрита — «пять добродетелей» или «пять заповедей») — это принципы, которые лежат в основе индонезийской модели общества справедливости и процветания. Разбуди любого индонезийского первоклассника среди ночи, и он отчеканит их уверенно, как гимназиец в царской России — Отче наш. Эти принципы: вера в единого Бога, справедливая и цивилизованная гуманность, единство страны, демократия и социальная справедливость для всего народа.
В средней школе к программе добавляются физика, химия, биология, история, география, экономика, английский язык и компьютерные технологии. В последних классах появляется обязательная профориентация.
📍Сунда Келапа, северная Джакарта. 7 религий и гуманизмБуддистка Деви живёт в Джакарте. Она вышла замуж за мусульманина, но не захотела принимать ислам. Теперь в их доме две сковороды — для свинины и для всего остального. Их семилетняя дочь Амелия ещё не выбрала себе религию и ходит в католическую школу, потому что она ближе всего к дому.
По утрам сестра Тересита, директор начальной школы имени Святого Иосифа, лично встречает и благославляет учеников. Амелия в красной клетчатой юбке и белой рубашке вливается в красно-белый поток школьников. День начинается с коллективного чтения «клятвы индонезийской молодежи»:
1. Мы, сыны и дочери Индонезии, признаём одну Родину — индонезийскую землю.
2. Мы, сыны и дочери Индонезии, признаём принадлежность к одной нации — индонезийской нации.
3. Мы, сыны и дочери Индонезии, привержены объединяющему языку — индонезийскому языку.
В школе Святого Иосифа, как и во всех школах острова Ява, основной язык — яванский, на нём ведут все уроки. Официальный, индонезийский, — преподаётся дважды в неделю. Сестра Тересита, коренная яванка, не видит в этом противоречия. «Все наши языки — часть нашей культуры, — говорит она, — Бог у нас в душе, а Родина в — сердце. Клятва об этом, а не о номинальном единстве».
Номинального единства здесь действительно нет. В классе религиозного воспитания на столе стоят миниатюрные макеты: костёл, мечеть, буддийский и индуистский храмы, конфуцианский алтарь для духов предков, православная церковь, лютеранская кирха.
Религиозное воспитание
29-я статья индонезийской конституции гласит, что государственность базируется на религиозной основе, и одновременно гарантирует свободу вероисповедания и отправления культов. Религия записывается в паспорт: когда его получают, юные индонезийцы выбирают из семи вариантов — ислам, католицизм, протестантство, буддизм, индуизм, конфуцианство и faith (так лаконично называют все остальные верования, в том числе атеизм).
Государство с самым большим мусульманским населением на Земле (266 миллионов человек, то есть каждый седьмой мусульманин мира живёт в Индонезии) остаётся при этом секулярным.
В полдень занятия для младших школьников заканчиваются. Площадь перед школой заполняется отцами, которые курят самокрутки, и матерями в цветных платках. Дети уверенно снуют в толпе, отыскивая родительские мотобайки.
Семилетняя Амелия забирается в машину к Деви, где её ждут термос с баксо — традиционным индонезийским супом с фрикадельками, и планшет с Юппи и Иппи — малазийским мультфильмом про двух шкодливых тоддлеров. Он и российский мультсериал «Маша и медведь» — фавориты местной детворы. «Ты знаешь, кто такой Мухаммед?» — спрашиваю я Амелию. «Конечно, отвечает она — это тоже пророк, большой друг Иисуса».
Девятиклассник Катур — рекордсмен старшей школы по оценкам. Его средний балл за последний год — 9,8. Когда директор школы мадам Пати рассказывает об этом, весь класс одобрительно реагирует, а сам Катур смущённо улыбается. «Гордость нашей школы, — продолжает мадам Пати. — Он точно объедет весь мир. И у вас в России побывает».
Оценки в Индонезии выставляются по десятибалльной шкале. Пять по ней — это «удовлетворительно», всё, что ниже, — разные степени позора. Ведётся учёт среднего балла каждого ученика, баллов по классу и по школе.
П-образное школьное здание выкрашено в салатовый цвет, кусты во дворе подстрижены, упавшие листья сметены в ровные кучки, флаг Индонезии прилежно развевается на ветру. В классах белые полы натёрты до блеска, мерно гудят включённые проекторы. Даже разноцветные куе лапис (пирожные из рисовой муки) в буфете блестят, словно их покрыли лаком на два слоя. Школа будто бы готова к соревнованиям за самый аккуратный вид.
В учительской мадам Пати показывает ряды кубков и дипломов. Рассказ о победе в районном чемпионате по волейболу прерывается странным ощущением — пол под ногами начинает вибрировать и волноваться, а кубки -подпрыгивать и звякать друг об друга. Успеваю попенять на 40-градусную жару, прежде чем замечаю, что все, кто был в комнате, — уже у двери. «Беги!» — оборачиваясь, кричит директриса.
Сильнейшее в истории Индонезии землетрясение произошло в декабре 2004. Тогда подводные толчки у северо-западного берега Суматры вызвали 15-метровое цунами, которое уничтожило прибрежные районы стран Юго-Восточной Азии и Африки и убило 230 000 человек.
В Джакарте землетрясения случаются несколько раз в год и ограничиваются парой несильных толчков, по технике безопасности эвакуация обязательна. Школьники — само спокойствие и дисциплинированность. Они покидают здание стройными рядами. Девочек-мусульманок примерно две трети — они в хиджабах и юбках до пят. Идентифицировать религиозную принадлежность мальчиков не получается. Как только все собираются на спортплощадке — сосредоточенность сменяется беспечной радостью: на ближайший час уроки отменяются. Катур и его друзья успели прихватить из классов свои ланчбоксы и устроили импровизированный пикник у футбольных ворот.
Деревушка Локсадо с населением около 1000 человек раскинулась по двум берегам реки Амандит. С севера к ней вплотную подступает неприступная гора Мератус, с юга — густые влажные джунгли, с рассеянными поселениями даяков, аборигенов острова.
Дома, крепко сколоченные из потемневших от времени досок, упираются другу другу в бока. В них обычно по две комнаты: первая — это магазин рыболовных крючков, лапшичная или столярная мастерская. Во второй живёт вся семья. На номинально обозначенных задних двориках расхаживают куры, ползают младенцы и сушится белье.
Жители Локсадо занимаются рыболовством, выращивают специи и собирают рамбутаны. Ещё их бизнесу здорово помогает индонезийская традиция не готовить дома: вся деревня знает, что наси лемак (рис, сваренный в кокосовом молоке) с вяленой рыбой готовит Юди в лавочке у моста, ми горенг (жареную лапшу) можно поесть у Ами, а за колотым льдом с сиропом дети бегают в магазинчик Пака. Там же можно купить резаный манго и фруктовые шейки — но это, скорее, угощение для редких туристов.
В деревне 30 лет назад появились собственные младшая и средняя школа. До этого, чтобы учиться, дети набивались в дребезжащие пикапы, которые ежедневно в шесть утра увозят из деревни мешки с рамбутанами и бочки с солёной рыбой, а после обеда возвращаются с бензином, рисом и бакалеей.
Теперь десяток длинных одноэтажных школьных строений хаотично, как упавшие кубики, разбросаны среди холмов на восточном берегу. Здесь учатся 472 человека — местные и дети из даякских поселений. У мотопарковки встречаю 12-летнюю Мири, с которой познакомилась накануне на рынке, — после школы она продаёт плетёные матерью корзины. Мири рассказывает о своих планах на вечер — кататься на бамбуковых плотах и на жизнь — стать учителем в Банджармасине. Заодно она знакомит меня с директором школы мистером Буана.
Школа гудит, как гигантский улей. Старшеклассники присвистывают и небрежно перебрасываются короткими фразами, опершись на байки. «Selamat pagi, Ibu» (в переводе «доброе утро, матушка»; Ibu — общепринятое в Индонезии обращение к учительнице) — приветствуют меня малыши. «Sis! Hey, sis, what’s up!» — хохоча, кричат старшеклассницы. Группа ребят играет в догонялки, нацепив на босые ноги половинки кокосовых скорлупок.
Обстановка в классах очень скромная: ступени крошатся, краска со стен отходит, парты сколочены из досок. Два восьмиклассника, взобравшись на пирамиду из стульев и столов, украшают стены цветными лентами из папиросной бумаги. В библиотеке, которую мистер Буана показывает с особой гордостью, стоят весы. Жители деревни небогаты, и недоедающим детям полагается дополнительный паёк из государственной казны.
Средняя школа выпускает студентов в 15 лет. Те немногие, что будут продолжать обучение (то есть самые усердные и перспективные), уедут из Локсадо в деревни покрупнее или города, смотря где найдутся родственники, готовые их принять в своём доме на три года. В благодарность за гостеприимство школьники возьмут на себя часть хозяйственных дел.
На пути из школы снова встречаю Мири. Она запихнула хиджаб в сумку, а сумку бросила на прибрежные камни. По пояс в воде она уверенно шагает против течения Амандита за застрявшим в камнях плотом. Мири достанет плот, потому что умение долго и упорно идти против течения — врождённая особенность жителей Локсадо.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram