Многие родители, как и мои в свое время, сталкиваются с апатией ребенка и отсутствием интереса к школе. В экстремальных ситуациях у ребенка отсутствует интерес вообще ко всему, включая общение со сверстниками и своего, и противоположного пола. Взрослая дитятина пропадает днями в интернете, совершенствуя навыки игры в «Майнкрафт» и «Танчики», творчески забивает на начала анализа, химию и фортепиано. Запершись в комнате, реагирует лишь на сообщения в мессенджерах, и то не на все. У сообщения о свежих котлетках, которые уже ждут ребенка на кухне, хорошие шансы, у остальных шансы невелики.

Апофеоз такого дитяти – Женя Лукашин, герой киноленты «Ирония судьбы, или С легким паром!», эпопеи о совковой жизни, ежегодно прокручиваемой под бой курантов. Сорокалетний лоботряс, которому, похоже, реальная жизнь не очень интересна. Ему вполне комфортно жить с мамой на кухне, и удобно, когда другие люди принимают за него решения. То, что фильм был снят давно и стал популярным в народе, скорее подчеркивает жизненность ситуации.

Думаю, никто не хотел бы стать героем известного анекдота:

– Мама, я все съел!

– Вот поэтому, сынок, мы и хотим, чтобы ты уже жил отдельно.

Причина подобной ситуации, как всегда, в родителях и в школе. Способ, которым мы то ли образовываем, то ли учим детей, безрезультатный, противоестественный и травмирующий, как анальный секс. Есть те, кому нравится и кому нет. Но для большинства людей хороший секс – это по взаимному согласию и в удовольствие. А если один из участников не хочет, а сам способ противоречит физиологии, это что угодно, но точно не секс по любви.

Природа детей такова, что они – идеально спроектированные машины по всасыванию знаний и идей из окружающего мира. Мы рождаемся изначально «живыми», любознательными, способными удивляться неожиданному и новому, способными создавать и экспериментировать, объединяться для игры или чего угодно. Предложите детям шести лет любое новое занятие – горящие глаза, море энергии и идей. Все хочу, все интересно.

Что же произошло с Женей Лукашиным?

Женя талантлив и умен, и наверняка был активным и любознательным ребенком, чем-то увлеченным и к чему-то стремящимся. Как он превратился в кусок мертвечины, безвольно плывущего по течению лоботряса?

Познание мира сопряжено с работой внешней коры головного мозга – неокортекса, и это очень энергоемкий процесс. Наши далекие предки не могли позволить себе пустое разбазаривание калорий, поэтому большую часть времени они старались обходиться быстрым и примитивным мозгом ящерицы, отвечающим за «бей или беги», и средним мозгом, или лимбической системой, отвечающей за эмоции и принятие решений. Использовали люди эти две системы миллионы лет, если не больше, и выжили. Значит, эти участки головного мозга довольно неплохо разруливают жизненные ситуации. Когда же включается неокортекс?

Тогда, когда эмоциональная система говорит: «Чел, ты тут разберись, а? Окончанием мозга спинного и мягкими тканями вокруг него чую, что дело важное, есть смысл сжечь пару сотен калорий и разобраться, что к чему». Ключевые слова в данной фразе – «важно» и «есть смысл». Если будет «не важно» или «нет смысла», эмоциональная система не включит кору мозга и процесс активного познания просто не начнется.

Потому ребенку в 6 лет очень-очень важно, например, спасти вымышленную принцессу от вымышленного дракона. Но с 16-летним ребенком этот трюк уже не сработает, а школа взамен ничего не дает.

Простите, но лимбической системе вашего любимого чада глубоко плевать на ваши родительские амбиции. А вот на возможность целоваться с Танькой из параллельного класса или прихвастнуть уровнем в «Майнкрафт» перед пацанами совсем не плевать. Есть эмоция, есть дофамин или кортизол, шурующий по венам, и мы включаемся. Нет – значит нет.

Можно, конечно, вызвать эмоцию страха. Например, страх разочаровать родителей. Формально напуганный родителями ребенок будет учиться, несмотря ни на что, подавляя свои реальные желания, посещать французский, факультативы по математике, фортепиано и балет, отказываться от соблазна похихикать с Танькой и потрындеть с пацанами. Со временем его собственные желания угаснут, точнее угаснет способность их чувствовать и распознавать, как-то реагировать на них, подключать волю и реализовывать. Боязнь потерять доверие и любовь родителей будет гнать любимое чадо вперед за медалью, за баллом ЗНО, за красным дипломом и еще чем-нибудь.

Только в момент, когда закончится учебная программа, получим нового Женю Лукашина, сорокалетнего лоботряса, не чувствующего своих желаний, не готового за них бороться, не знающего, что делать со своей жизнью, покорно ожидающего инструкций. Но к взрослой жизни инструкция не прилагается. Выбирать направление, составлять план и свое расписание нужно самому. Только «составлялка» к этому моменту взросления уже напрочь атрофирована.

От 14 до 20 лет жизни любимого чада определяется сначала расписанием няни, мамы и бабушки, затем школьного дневника, далее программы вуза. Это расписание в целом имеет мало смысла, а для лимбической системы человека оно является бесполезной тратой калорий – не его, человека, план, не его эмоции, не его желания и не его цели. Переставьте любые элементы программы, замените, что-то совсем уберите, а большинству отбывающих учебную повинность будет глубоко наплевать. Дисциплины, которыми заинтересовались, они могут освоить быстрее курса или даже расширить объем знаний за счет самостоятельного изучения. Все остальное – это ненужный, опостылевший, отбирающий их энергию и время ритуал.

Что же мы таким подходом развиваем?

Мы развиваем способность бесконечно выполнять любую бессмысленную, энергоемкую и тупую работу из страха потерять сегодня любовь родителей, а завтра начальства. Выпав из такой системы по окончанию программы, любимое чадо не продолжит искать новые знания, не будет начинать новые проекты, не будет рисковать, не будет создавать ничего нового, ведь такому в школе не учили, а все, что связано с опытом обучения, вызывает скуку или ненависть. Да и желаний-то своих нет, зачем же? Упасть бы на дно, чтобы не трогали больше. Заменить мамку на кого-то другого, вписаться в систему, похожую на школу, расписанную на десятилетия, бессмысленную и детерминированную, где можно ходить на службу, выполнять там тупые задачки, переходить из «класса в класс» и приносить оценки, то бишь зряплату, и радовать маму/жену (нужное подчеркнуть), а вечером танчики с пивасиком. Главное же – стабильность! Так получаются рядовые системы, люди без руля собственной жизни, эдакие пассажиры, медленно плывущие к смерти.

Как я уже писал в предыдущем посте, люди такого типа в ближайшем будущем будут или вытеснены машиной, или наняты на минимальную компенсацию. В любой задаче с понятной целевой функцией – выиграть у чемпиона мира по игре в го или перегнать грузовик из точки А в точку Б – искусственный интеллект уверенно начинает превосходить человека. Ценность и цена таких людей минимальна даже сейчас, это некий «расходный материал» для работодателя. Их предложение всегда превышает спрос, работу легко автоматизировать, отдать на аутсорсинг на Филиппины, и даже построить фабрику в Африке и завезти таких же работников из Северной Кореи или Узбекистана. Они не участвуют в критических для экономики корпораций задачах – задачах расширения рынка через инновации.

Обучение же начинается с осознания смысла, с ощутимого смысла для обучающегося и для его лимбической системы.

Осознание смысла включает эмоции. Молодой организм разгоняет по венам гормоны, его энергетический уровень растет, просыпается внешняя кора мозга и начинаются удивительные процессы. Проснувшись, неокортекс поглощает всю доступную информацию по теме, связывает ее в системную картинку, ищет дыры, ассоциации и связи с другими, уже известными сферами. Запускается поиск недостающих элементов и ресурсов для выполнения задачи. Если нужная информация или ресурс есть у других людей, запускается процесс взаимодействия, оттачиваются навыки коммуникации. А когда все нужное найдено и мозг уже понимает, как прийти к результату, рождается план. Ура! Бах, и кровь вновь наполнилась дофамином! Мы уже предвкушаем удовольствие от осязаемости результата. Есть план, действуем: усилие, напряжение воли, не получается, гормон в кровь, поиск решения, есть! Цель ближе, еще дофамина, еще рывок, уже ближе к цели, еще один, ура, получилось! Папа, мама, пацаны, Танюха, смотрите, получилось! Еще выброс дофамина в кровь, мозг в восторге, наступает эйфория, юуухууу!!! Новые нейронные связи, новые навыки, понравилось, хочу еще! Когда такое будет еще?!

Это – состояние потока. Когда за ночь совершаются открытия, пишутся эпохальные произведения искусства, прочитываются книги, изучаются дисциплины. Оно может быть краткосрочным или растянутым во времени. Но оно невозможно без глубокого смысла действия и погружения.

Школа как среда идеально разрушает такой способ обучения, работы, существования.

В состояние потока нужно входить, это требует времени и концентрации. Это состояние невозможно удержать, если посреди озарения вас вдруг переключают на что-то другое: «Что, у вас дофамин в венах? Предвкушение результата? Энергетический подъем? Стоп, стоп, стоп, гасите свет, звонок на перемену, переходим в другую аудиторию, продолжим через неделю». Проведите такой эксперимент с ребенком несколько десятков раз и состояние потока у него уже не появится.

Как объяснить молодому организму, какой же смысл от проведения 14-20 лет в школе и учебе?

Многие родители пытаются провести параллели между своими навыками и достижениями в реальных сферах, и не находят ответ. Арифметика, чтение, проценты, дроби – понятные вещи, за них спасибо. Основы естественных наук – да, минимально. Где-то языки еще пригодились. В остальном же с нуля постигаешь основы на скамье вуза или уже на рабочем месте, ведь все новое. С коллективом повезло, спасибо, подтянули. И шеф понимающий попался, на курсы отправил. Ну да, полгода ночами пришлось посидеть. Согласитесь, слабенький аргумент нужности нахождения 12 лет в школе, он не волнует даже лимбическую систему родителя, не говоря уже про отпрыска.

Объективно нет осязаемого, материального, конвертируемого и ценного результата хотя бы для половины лет, проведенных в стандартном школьном обучении. Нечего предъявить ни миру, ни быстрому и смекалистому лимбическому мозгу молодого организма, натренированному миллионами лет эволюции на распознание разных стремных ситуаций.

Обычно, когда предъявить в качестве результата нечего, жулики начинают говорить о сакральности. В школьной теме упоминаются «общественное благо, воспитание гражданина, невероятно сложные педагогические эксперименты, десятилетиями копившийся педагогический опыт, научный метод, сложности масштабирования и управления» и прочая белиберда.

Моя любимая отмазка служителей культа, дескать, «учиться – это очень, очень сложно, и потому мы так сложно учим детей, чтобы таким образом хорошо научить их учиться. Чтобы затем они могли начать учиться сами, совсем уж по-настоящему». Но если такой подход к обучению – несколько лет заполненных уроками или парами, звонками, расписанием на неделю, десятками часов левых предметов вперемешку с нужными, начиткой лекций, лабораторками, домашкой, семестрами, курсовыми, зачетками и прочим считается эффективным, почему ни одна организация, ориентированная на получение прибыли, не расходует бюджет на обучение своих сотрудников именно таким способом? Ведь заманчиво было бы продлить вуз еще на пару лет и получить на выходе готовых генеральных директоров и вице-президентов международных компаний по цене стажеров? А если бы вам выдали на руки всю сумму, во сколько обходится ваше образование, отнесли бы вы эти деньги обратно в школу или вуз?

При всей наукообразности современной школы у подмастерья кузнеца во времена средневековья было ощутимое преимущество перед учеником нашего времени – повторяющееся изо дня в день осознание нужности вполне осязаемого результата его обучения и видение конечной цели.

Несмотря на натруженные руки и подзатыльники от не сильно сведущего в педагогических тонкостях мастера, в конце каждого дня приобретенный навык материализовывался в эту пока кривоватую, но в общем-то годную и нужную кому-то поделку, а душу подмастерья переполняло светлое чувство благодарности к наставнику и уверенности в своем будущем.

В сложившейся ситуации есть несколько важных факторов.

  1. Школа и образование, как любые самостоятельные общественные структуры, то есть состоящие из обычных людей, сначала пытаются выжить как структура, затем жить хорошо, и только потом, по возможности, жить еще лучше.
  2. Общественное образование до сих пор реализует принципы тейлоризма (почти ругательное слово в управленческой науке), перенесенные в образование из промышленности на рубеже XIX-XX ст. и устаревших в той же промышленности уже в 30-х годах прошлого века. Тейлоризм не предполагает ментальное вовлечение участника процесса.
  3. Без воздействия извне, со стороны потребителей или бизнеса, общественное образование, как и любая структура, состоящая из людей, не может сама себя изменить. Где-то надо отрезать, а где-то прирастить, а это ведь больно по живым-то людям.

Вот образование и копирует само себя, становясь все менее полезным и все более сакральным с каждым поколением педагогов.

Хорошим примером неэффективной или даже вредоносной реформы образования изнутри является ЗНО.

Я не хочу вдаваться в реализацию и наполнение самого ЗНО, оставим это профессионалам. Рассмотрим с точки зрения целей самой реформы и ее восприятия лимбической системой молодого организма «жертвы».

Совершенно понятно, что ЗНО не призвано решать никаких педагогических задач. Официально, цитирую, миссия ЗНО – это «контроль, анализ и стать весомым фактором в борьбе с коррупцией». Смекалистая лимбическая система молодого организма распознает (и правильно распознает, миллионы лет эволюции ведь, помним?), что смысла жечь драгоценные калории нет, просто одни служители культа борются с другими, условно, жуликами. Жулики же используют вверенные им государственные заведения для собственного обогащения, и никакой управы на них нет, а значит наступит всем ЗНО, и якобы талантливые дети получат-таки свои гарантированные Конституцией возможности.

Талантливые и зубрилы, креативные и шаблонные, с фортепиано и «Муркой» на три аккорда, выбравшие профессию по душе и кого как мама надоумила, с опытом работы и без, лидеры и исполнительные, спортсмены и ботаны, балагуры и задроты, все сошлись в величественном ритуале полной потери идентичности. Жрецы усреднят и оцифруют каждого по умению сдавать стандартный одномерный тест и магический барабан укажет доступный диапазон направлений в жизни. Драма, трагедия, фарс.

Какую корреляцию имеет результат теста и прогнозируемая успешность в выбранной случайным образом карьере? По наивности своей я полагаю, что нужно любить профессию в первую очередь и иметь способности к ней, ну хотя бы крови не бояться, если в хирурги записываться. И еще с пяток других общих компетенций пригодились бы, и с пяток специфических, при чем для каждой профессии свои.

В ЗНО все эти «детали», мягко говоря, опускаются. Растерянный лимбический мозг чада окончательно дезориентируется, выяснив, что выбор профессии – формирование долгосрочной цели и смысла обучения – откладывается аж до появления магического числа из барабана. А раз так, то какой смысл жечь калории и готовиться к специальности заранее? Заранее же не скажешь в программисты, в сварщики или в армию попадешь? «Расслабляемся и грызем кокос», – командует мозг.

Что же получается? А получается то, что слабо мотивированный еще в школе дитятя проводит еще минимум четыре года в вузе, понимая, что вряд ли будет даже день работать «по выбранной специальности». Так и бродят по рынкам дипломированные выпускники факультета международных отношений и юридического, а специалисты в сварке металлоконструкций открывают аптеки на районе.

Более расточительной траты бюджетных денег и юных лет, наверное, в природе нет.

А что вузы? Неужели не заинтересованы были бы в создании современных специальностей и эффективных методик отбора для них? Неужели они не могли бы создать схему привлечения, подготовки и отбора действительно способной и профпригодной молодежи для себя? Неужели невозможно было бы открыть факультативы для школьников, чтобы те могли попробовать себя в профессии, загореться ею или окончательно отбросить как не интересующий вариант? Ведь были же когда-то созданы детские железные дороги, морские походные клубы для подростков и другие подобные образовательные проекты. Неужели все ректоры патологические жулики? Отнюдь.

Поскольку бюджетные места в вузах нарезает из общего пирога государство, логика условного ректора рациональна и проста. Плевать на качество программы и подготовки, все равно кто там и что преподает, равно как и кто поступает. Все равно, куда пойдут работать выпускники, пусть и на оптовый рынок. Задача номер один – максимизировать размер и профицитность бюджета вуза. Логично? Более чем. Каким образом? Легко. Нужно максимально соответствовать требованиям Минобразования и обеспечить минимальные расходы, например, не привлекать талантливых преподавателей и не создавать инновационные программы за деньги вуза. Классический совок – стандарт и план.

Как и образование сегодня, плановая экономика позднего совка хронически страдала от дефицита нужного, перепроизводства ненужного, приписок, приукрашенной отчетности, брака и воровства. Какие были методы борьбы с этим? Народный контроль, всевозможные знаки качества и комиссии, комитеты и ГЛАВКи, отделы по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС), посадки фарцовщиков и спекулянтов, громкие разоблачения, обидные ярлыки в изданиях про тунеядцев и бракоделов, взяточников и расхитителей, бюрократов и очковтирателей, идеологическая борьба на всех фронтах с альтернативами, джинсами и группой «Битлз». Вся эта бурная активность не давала никакого практического эффекта вплоть до возвращения экономического смысла в народное хозяйство, прибыли и частной собственности.

Ситуация абсурда. С одной стороны, потеря качества подготовки и колоссальный дефицит кадров в экономике, а с другой – перепроизводство ненужных людей с совершенно бесполезными дипломами. Утрата смысла происходит во всей цепочке, где каждое звено пилит свой участок бюджета как умеет. Добавим еще контролирующие инстанции и процедуры по типу ЗНО, дипломные комиссии. Дело не в жуликах, конечно.

Вся система надежно изолирована от реальной жизни и ее потребностей. Никто среди подельников в этой системе никак не заинтересован в конечном результате – вашем счастливом и устроенном в жизни любимом чаде или вашем работающем бизнесе.

Не верите? Ответьте на простые вопросы:

  • Что изменится в жизни ректора государственного вуза, если любимое ваше чадо, получив его диплом, не сможет устроиться по специальности?

  • Может, в жизни директора школы что-то изменится?

  • А может быть из-за отсутствия готового персонала для растущего в регионе бизнеса разгонят управление образования?

Тем не менее мы оплачиваем существование этого культа и его жрецов, и даже несколько раз. Первый – в виде налогов в госбюджет на содержание этой схемы. Второй – в виде увеличения стоимости конечных товаров и услуг с заложенной в их цену стоимостью реального обучения сотрудников бизнеса самим бизнесом. Третий – в виде недополученного заработка в самые лучшие годы молодой жизни, выброшенные на получение ненужного диплома. Часто мы платим еще разок в виде не афишируемых расходов на прохождение этого бессмысленного и беспощадного квеста.

Тренированный миллионами лет выживания мозг юного организма тонко чувствует фальшивость схемы, как и нулевые шансы вернуть когда-либо затраченные калории. Мертвая, оторванная от реальности система, преимущественно мертвые люди в ней, отсутствие внятной цели, очевидной связи между усилием и реальным результатом, ненужность самого результата в виде формального аттестата или диплома совсем не вдохновляют.

Чем бы ни было занято ваше любимое чадо, в этом должен быть очевидный смысл в первую очередь для него. Должен появится смысл и для системы.

Смысл существования вуза – в подготовке кадров для экономики. Не работаешь по специальности первые годы – минус в карму вуза. Меньше карма – меньше денег. Так вуз или колледж будет следить за развитием бизнеса в регионе и самостоятельно отбирать мотивированных и лучших детей, каких только сможет найти, создаст и будет продвигать новые программы, ориентируясь на требования работодателя.

Школа тоже должна трансформироваться. Но школа готовит для всех и не может специализироваться, а объем знаний растет. Потому, начиная со средней школы, должна появляться специализация, включая базовое ознакомление с профессиями, профориентацией и специализированной подготовкой, предоставляемой вузом. Треть времени старшей школы должна быть ориентирована на профессию в ущерб общим предметам. В идеале ребенок также должен работать с 14 лет за деньги, пусть и несколько часов в неделю или месяц в году. Дайте пока еще “живым” детям взрослеть, ведь они хотят быть взрослыми.

Да, образование, бесспорно, это важнейший фактор, оказывающий максимальное влияние на успех в любых аспектах и на протяжении всей нашей жизни. Ведь именно знания, кругозор, развитые природные способности отличают представителей человеческого вида. Но должен быть смысл и живые, реальные люди вокруг, помогающие детям идти вперед.

Если ваш ребенок интересуется хоть чем-то, но потерял лишь интерес к учебе, вам повезло. Возможно, там, глубоко внутри он еще жив.

Если не интересуется ничем или исключительно оценками, скорее всего, вы уже его сломали.