От чего зависит интеллект и можно ли стать гением, а не родиться? Как далеко продвинулась наука в этом вопросе? Зависит ли качество креатива от уровня IQ? Узнать это попытались Юлия Кочетова-Набожняк, Александр Акименко, Илларион Томаров и Анастасия Дьякова. Они попросили нейробиолога Сергея Данилова и психолога Карине Малышеву ответить на 4 интересующих их вопроса об интеллекте.
Сергей Данилов: Уровень IQ измеряют тестами, которые нормированы по возрасту. Согласитесь, бессмысленно мерить интеллект взрослого человека тестами для пятилетнего ребенка.
На интеллектуальные способности сильно влияет генетика, поэтому IQ остается относительно стабильным на протяжении всей жизни. Относительно — значит, что если сравнить интеллект большой группы людей на протяжении всей жизни, корреляция между возрастами будет равна 0,7. Это сильная линейная корреляция, а процессы связаны между собой: если меняется один параметр, то меняется и второй. Это значит, что в течение жизни уровень IQ меняется незначительно.
Интеллектуальные способности развиваются на протяжении всей жизни, но на этот процесс влияет столько разнообразных и сложных факторов, что оценивать его можно только поэтапно. Например, в первый год жизни для развития интеллекта ключевым будет формирование привязанности и достаточное питание, особенно получение специфических жирных кислот из молока. В следующие годы важными будут стиль воспитания, материальный статус семьи и уровень социального стресса, с 8-10 лет — образование.
Также ученые выявили связь между уровнем интеллекта и занятиями спортом в возрасте 17-20 лет. Начиная с этого возраста уровень IQ будет больше зависеть от состояния здоровья, чем от вида интеллектуальной деятельности.
Насколько хорошо или плохо мы запоминаем информацию в разное время суток, связано не с интеллектом, а с усталостью, биоритмами и другими индивидуальными особенностями. Кроме общих рекомендаций вроде восьмичасового сна, здесь сложно что-то советовать.
Карине Малышева: Идея о том, что свежий взгляд на проблему приносит ценные плоды, не нова. Дескать, образование прививает стереотипы и вытравливает ростки индивидуальности. Сторонники этой точки зрения говорят, что гениальный, но необразованный Шекспир не сдал бы TOEFL на достойный балл, а знаменитого мистика Эммануила Сведенборга никто не натаскивал в духовидцы. Диалог между талантливым счастливцем, которому все дается даром, и мрачным «тружеником смычка и клавиш» не утихнет никогда.
Однако вряд ли пример универсальных гениев человечества можно использовать для статистики. Научный анализ предполагает повторяемость событий и условий, а второго Шекспира никогда не будет. Для гениев нужно было бы создать отдельную науку-психологию и разработать отдельные психиатрические диагнозы, если нужно. Попробуем разобраться в механике вопроса, не отбирая у простых смертных надежду на внезапную благодать.
Чтобы создать достойный креативный продукт, нужны три элемента:
Врожденные способности. Люди с так называемым «генеральным фактором интеллекта» (G-фактор по Чарльзу Спирмену) могут прийти в новую область и разобраться в ней довольно быстро. Но преимущество все равно будет на стороне тех, кто со своим солидным G-фактором никуда не прыгал, а смиренно служил однажды выбранным богам. Тренировки и практика, опыт «проб и ошибок». Открытость новому опыту — способность гибко менять стратегию своей интеллектуальной деятельности.Все три параметра измеряют разными психологическими тестами. Способности оценивают обычными IQ-тестами. Тренированность (образованность) — тестами осведомленности и академических достижений, которые так не любят выпускники. Гибкость ума выявляют личностные тесты, такие как «Большая пятерка».
Портрет креативного героя будет выглядеть так: неплохие способности, множество ошибок за плечами и открытость опыту.
Сергей Данилов: Конечно, научились, но есть много «но». Во-первых, связь между активацией мозга, которую видно на ЭЭГ, и психическими процессами всегда вероятностная — по этим данным нельзя делать выводы. Чтобы выявить маркеры психических процессов, нужно провести статистический анализ на большой выборке, их нельзя свести к индивидуальным результатам.
Во-вторых, творческий процесс отличается в каждом конкретном случае, для решения одной и той же задачи можно применить разные стратегии. Если Моцарт мог писать без черновиков, то Бетховен переписывал произведение по 70 раз. На этот вопрос можно ответить только зная контекст.
Например, ученые выяснили, что во время джазовой импровизации у музыкантов снижалась активность лобной коры по сравнению с исполнением заученных композиций.
Таких исследований сотни. Мы знаем, как меняется динамика электрической активности и какие зоны мозга работают в момент творческого озарения. Ученые даже нашли слабые маркеры креативности. Например, одна из недавних работ показала: чтобы представить далекое будущее, человек задействует особую нервную сеть. Ее активность напрямую связана с творческими способностями.
Что касается копирования — для этого не нужна нейровизуализация, процесс творчества слишком явный. А проверка через всевозможные детекторы лжи редко показывает точность выше 70%. Эти результаты нельзя воспринимать всерьез.
Карине Малышева: Забывание — полноценный процесс в системе памяти наряду с более «популярными»: запоминанием, сохранением и воспроизведением информации. Если его нарушить, память станет менее избирательной: человек будет помнить незначительные факты, а важные и нужные забудет. В тестах по оценке детского развития, считается, что если ребенок долго удерживает в памяти незначительные детали, это должно настораживать. За такую «феноменальную» память зачастую приходится расплачиваться эффективностью абстрактного мышления.
Забывание также можно рассматривать в контексте разных видов памяти. То, что мы называем одним словом («память»), относится к различным биологическим процессам. Они опираются на разные системы мозга и «стартуют» в разном возрасте. Например, миндалевидное тело активизируется еще в период внутриутробного развития, а структуры долговременной памяти (гиппокамп) начинают работать полноценно только к 2-3 годам.
Сначала мозг регистрирует разные болезненные и возбуждающие стимулы, «запоминает» соответствующие телесные ощущения, но не может «записать» весь контекст происходящего. На основе этой информации он автоматически формирует суждения о себе, мире и потенциальных опасностях. Но понять их происхождение зачастую очень сложно.
Еще одна причина, по которой мы забываем — уровень стресса, который является мерилом важности события. То, что не заставляет сердце биться быстрее, и запоминать не стоит, — примерно так «рассуждала» эволюция.
Однако избыток гормонов и медиаторов стресса тоже нарушает процессы памяти. Если разделить факторы стресса на легкие, средние и чрезвычайные, то последние влияют на память негативно. В состоянии крайнего стресса человек если и запоминает, то очень незначительные, вырванные из контекста детали. Это объясняет некоторые симптомы фобий и посттравматического стрессового расстройства.
Средний уровень стресса наоборот, стимулирует механизмы нейропластичности и помогает запоминать информацию. Это оптимальный вызов нашим когнитивным способностям.
Самая большая интрига кроется в повседневных легких стрессовых факторах. Они не способны мобилизовать наш ум и недостаточно сильны, чтобы включились защитные механизмы, которые заставят нас забыть о неприятности.
Резюмируем: причины забывания связаны с важностью информации, видом памяти, возрастом и стрессом.