Спрашиваю ближе к концу урока: «Скажи, пожалуйста, а ты знаешь, в чём разница между “одеть” и “надеть”?» — «Конечно знаю!» Ребёнок позавчера закончил третий класс: каникулы, мороженое, лето, скорей бы закончить и этот урок, спровадить репетитора скорей, захлопнуть компьютер, выключить скайп... «Конечно знаю! Одеть — сверху, надеть — снизу. Одеть куртку, надеть брюки», — сказал и тут же на ноги вскочил: всё? закончили? пока? И как было ни жаль учителю, как ему было ни смешно, отпустить ребёнка пораньше не удалось.
Старшенькая из учениц-сестриц — пятый класс — написала по моей просьбе страничку про свою итальянскую вакацию:
«Сразу после того как закончилась школа, мы уехали в Италию. До нашего города добираться было очень долго, мы пережили три пересадки! Это оказалось нелегко, но мы в итоге добрались и были очень довольны нашим домом. Всё убрано, чисто, вид с балкона завораживает. У нас две спальни, один туалет, большая гостиная и кухня. Погода здесь очень хорошая: +30°C. Мы встаём рано утром и идём на море, поскольку днём у нас мучительные занятия. По нашему маленькому городу путешествовать можно только на велосипедах. Это очень удобно и полезно для здоровья. Ещё у нас очень хороший район — все магазины рядом и море недалеко. Также здесь очень много деревьев, кустарников и жаб. Мы недавно видели одну. Такая большая, толстенькая, медленно ползёт. Всего мы проживём в Италии месяц, но я буду рада вернуться сюда следующим летом!»
Моё любимое — про жаб: здесь очень много деревьев, кустарников... и жаб. Я когда читал вслух и сделал паузу в этом месте, девочка даже рассмеялась; это был счастливый авторский смех.
Четыре урока в день — это четыре разные истории, и каждую следует записать, потому что всё на свете уходит — время, молодость, лето, — и эти учительские записки, если поглядеть с высоты, единственное, что останется мне об этих чудных днях.
Первый урок начался с того, что ученица моя призналась: «Я пришла с лечебной физкультуры». А когда я вздохнул в том смысле, что и мне бы тоже хорошо на физру — пусть и на лечебную, я согласен, — она с сочувствием помотала головой: «Мне кажется, вам уже поздно, Фамиль...»
На втором уроке старшая из учениц-сестриц спросила как бы походя: «А вы читали мамин пост?» — «Нет, не читал, а что?» — «А вы почитайте. Мама про вас написала в фейсбук, что вы не знаете слово “осалить”». — «Вот как?» — «Да, только вы не обижайтесь, хорошо? Просто мы подумали: вы же пишете про нас, а почему же нам нельзя?»
На третьем уроке младшая из учениц-сестриц на мою просьбу открыть словарь и выбрать оттуда какой-нибудь глагол, чтобы мы его вместе поспрягали, выбрала глагол: какаду. «Какаду?» — «Какаду». — «Это же существительное, нет?.. Как ты его собралась спрягать?» — «Я какаду... Ты какадёшь... Он какадёт...»
На четвёртом уроке спрашиваю мученика своего: «Как твои дела, дружок? Мама купила тебе рабочую тетрадь? А то мы ведь не сможем без неё заниматься». — «Нет, — специальным грустным голосом подыгрывает мне дитя, а у самого светятся глаза. — Не купила... А ведь могла бы... Могла бы мне сделать подарок на день рождения, но нет... Не купила рабочую тетрадь...» — «А когда у тебя был день рождения?» — «Во вторник!» — «О-о-о!.. С днём рождения, дружок!» — «Спасибо! Хотите, покажу вам шарики? Вот такой есть жёлтый! И такой красный! А ещё я увлёкся лепкой из пластилина! Хотите, монстров покажу — я сегодня перед уроком слепил...» — «Хочу! Конечно, хочу! Ой, какой страшный монстр, это я, наверное, да?»
Пока записывал, вспомнил, что уроков сегодня не четыре, а пять — пойду налью свежий чай и приготовлюсь к пятой истории, — что-то мне заготовила моя калифорнийская студентка?
Для уроков русского языка купил игру в пословицы и поговорки — читаю вслух народную мудрость, а дети её пытаются растолковать. Вот открытия сегодняшнего дня: одна нога тут, другая там — родственники за границей; наш Севастьян не узнал односельчан — с возрастом многое забывается; собака лает, ветер носит — животные умеют предсказывать погоду; и сырые дрова загораются — в жизни всегда есть место чуду, или некрасивые девушки тоже выходят замуж (одно из двух, точно ребёнок не определился). Хорошая игра, дельная.
Ну что за прелесть эта сестрёнка! Читаем мы с ней Шварца, повесть «Первоклассница», точнее кусочек повести:
— «Маруся с вежливым поклоном обменивается с капитаном рукопожатием...» А почему обменивается? — Смотрит серьёзно, без улыбки. — Они же не менялись руками!
И потом ещё через страницу, пока я тихо думаю — не забыть бы мне записать про этот обмен руками, а то забуду, забуду, за ней ведь только поспевай, — она, загородный мой птенчик, не видавшая клеток-квартир, несёт уже в клювике другое: на, брат, записывай:— «Продолжительный звонок. Бабушка спешит в прихожую, открывает дверь и ахает». — Читает, останавливается. — А что такое прихожая? Это там, где прихорашиваются, да?
Вот кому из нас двоих эти уроки нужны больше? Не ей ведь, точно не ей!
Не нервничай, учитель! Никогда не нервничай, потому что, когда ты заводишься и начинаешь нервничать, когда хватаешь со стола первый попавшийся чистый лист и рисуешь на нём схему простого предложения с однородными членами и обобщающим, мать его, словом, когда подносишь к камере лист и показываешь ребёнку («Ну теперь, я надеюсь, понятно?»), ты обязательно потом видишь, что лист этот был совсем не чист, а содержал на обратной стороне любовно заполненную тобой анкету на шенгенскую визу, и бумаги чистой больше нет, и картридж в принтере тю-тю, и ребёнок тихо шепчет: «Нет, извините, не понятно».
Школьный учебник русского языка разделяет все существительные на четыре больших разряда: (1) конкретные — обозначают предметы и явления, имеют формы единственного и множественного числа: дом — дома, месяц — месяцы; (2) абстрактные — обозначают состояния, признаки и всё прочее, что нельзя просто посчитать: красота, синева, храбрость; (3) собирательные — обозначают совокупность предметов как единое целое: молодёжь, листва, офицерство; (4) вещественные — обозначают вещества, однородные по составу массы — сахар, клубника, дрожжи.
Объяснил всё ученице на уроке, тема как будто лёгкая, устно тренируемся:
«Мужество?» — «Абстрактное». — «Мужчина?». — «Конкретное». — «Белизна?» — «Абстрактное». — «Родня?» — «Собирательное». — «Каучук?» — «Конкретное».
Замираю:
«Почему? Разве каучук можно сосчитать?» — «Ну да... Один каучук, два каучука...» — «Нет-нет, каучук — это ведь вещество, из него резину делают. Деревья есть ещё такие, каучуковые, в которых содержится этот сок». — «Понятно, — не скрывая досады, отвечает девочка. — Я про другое думала...» — «Ммм?» — «Я думала, это головной убор... Ну, шляпка такая, с пером...»
А ведь могла бы быть и шляпка? Могла. На один хотя бы денёк, в одной детской голове — панама, котелок, картуз, феска, канотье, каучук (красивенький такой, с пером), — но нет, к сожалению, не срослось, опять учитель вычудил.
Автор: Фамиль Велиев