Ярослава Гресь, управляющий партнер Gres Todorchuk PR, мама четырех детей (Ирина, Катя, Иванка и Лука), выступила на Future Education Forum, где поделилась своим видением среднего школьного образования и рассказала о наблюдениях и выводах, сделанных в ходе нескольких экспериментов в своей семье.
Я бы хотела обсудить такой вопрос, как «Учитель и ребенок». Я много писала на эту тему и получала массу комментариев, в основном они были связаны с тем, что «учитель в Украине — это подвиг, потому что за эти деньги не возможно работать и жить, и просто радуйтесь, что они вообще ходят на работу». На мой взгляд, школьный предмет — это товар. Учитель получает клиента. Клиент — это ребенок. Если вы классный учитель, вы всегда сможете сделать так, чтобы ваш товар был куплен, чтобы ваш предмет был ребенку интересен.
Я меряю все только словом «интересно», когда говорю об образовании, потому что я понимаю, что такое сила личности. Знаете, бывает так, что почему-то в самых неблагополучных школах очень высокая успеваемость по одному какому-то предмету. Потом оказывается, что все так любят учителя, что боятся его огорчить и стараются изо всех сил. Моя мама много лет работала как раз в такой школе в плохом районе. Но ученики так не хотели ее расстраивать, что географию они все учили на «отлично», даже те, кто по остальным предметам были двоечниками.
Мы в семье как-то стали обсуждать этот вопрос с оценками и унижением, которому подвергается ребенок, когда его публично вызывают к доске и начинают ругать за низкие оценки. Так как у меня четверо детей, у них всех есть друзья — мои маленькие фокус-группы, и я бесконечно могу проводить с ними различные эксперименты, я попросила их поставить оценки своим учителям. Старшие дети, которым от 10 до 12 лет, сели, взяли листики, как будто это был табель, и поставили оценки своим учителям, которые работают в их школах. Три учителя получили 10 баллов, а остальные не получили и выше восьмерки. И вот я думаю, насколько это возможно и правильно для учителя сказать: «Я не знаю, давай узнаем это вместе» или «Я неправ»? На мой взгляд, сама система взаимоотношений «учитель — ребенок» требует детального рассмотрения. И мы должны задавать много вопросов, как сделать так, чтобы эти отношения перестали напоминать отношения раба и господина, в которых ребенок очень часто пребывает в страхе, что он получит плохую оценку и в ответ услышит страшные вещи.
Наталья Тарченко, основатель международного образовательного агентства DEC education, и Ярослава Гресь на Future Education Forum
В тот день, когда я забирала свою дочь Катю из школы, там поставили новые окна и родительский комитет песочил всех в группе в Viber, что другие родители не хотят прийти мыть окна и убирать строительный мусор. Я предложила оплатить профессиональную уборку в классе, так как строительный мусор — это в общем-то и опасно, на что я получила ответ: «Так как мама помоет, не помоет никто». Для меня это стало последней каплей.
Мы, родители, так долго ждем изменений, мы разочарованы и устали. Но эти изменения не происходят, потому что наши дети еще не выросли. Потому что наши дети значительно круче нас, они уже другие, они значительно свободнее. А у среднестатистического родителя все равно на глазах шоры, как у самой красивой лошадки возле венского дворца Хофбург. Мы боимся посмотреть на 15 градусов вправо или влево. И когда я говорю, что забрала ребенка из школы, основная масса людей падает в такой глубокий обморок, потому что им кажется, что это нечто из ряда вон.
Я не понимаю, почему все дети должны быть отличниками. Посмотрев недавно учебник нашей дочери Яруси, я спросила своего мужа, успешного и гениального человека (Андрей Федорив, — прим.ред.): «Скажи, милый, что ты знаешь про дерново-підзолисті ґрунти?». Я задала ему шесть вопросов по программе шестого класса по четырем предметам. Он ни на один не ответил. Ни на один! А он был отличником, понимаете? То есть половина информации, которую мы пытаемся втолкнуть в голову ребенку, нам не нужна. И ему не нужна. Майкл Стронг, доктор наук Чикагского университета, адепт домашнего образования и создатель четырех школ в США, говорит, что «если вы начнете разговаривать со своим ребенком, кем он хочет быть, что ему интересно, когда ему 10 лет, то к 16 годам вы можете получить невероятного специалиста в своей области».
Я считаю, что нам нужно вернуться к истокам в образовании. Тот же Стронг потрясающе рассказывает о том, например, какой потрясающей была школа в Древней Греции. Все античные школы учили задавать вопросы. И только в Пруссии государство начало диктовать, что должны изучать в школе по программе. Мне кажется, что для того, чтобы школа стала другой, нам нужно еще одно поколение, которое вырастет и будет против этой системы, потому что у них в крови этого нет — это свободные дети свободной страны. И те, кто сегодня цепляются за свои старые кресла и пытаются удержать эту систему изо всех сил, они обречены на поражение, потому что будущее за нашими детьми.
Фото: Татьяна Довгань
