Психолог Наталья Мовчан рассказала Фокусу о том, почему многие родители всё ещё воспринимают телесное наказание ребёнка как норму и каковы последствия психологического и физического насилия
— Я очень осторожно отношусь к статистике. Потому что один участник опроса будет врать, чтобы, например, защитить родителей, другой вообще не знает, что был в ситуации насилия. Такие опросы весьма относительны. Недавно всплыла одна история, наделавшая много шума. Психолог поставила ребёнку диагноз "аутизм", причём сделала это буквально за 20 минут, ориентируясь на один фактор из многих, которые необходимо учитывать. Или другой пример. На родительском собрании психолог показывает детские рисунки: "Ужас, ваш ребёнок рисует чёрным!" А потом выясняется, что все карандаши разобрали и остался только чёрный… Но физическое и психологическое насилие, конечно, есть.
— Корни битья, возможно, нужно искать глубоко в истории человечества, когда дети не считались ценностью. Они часто умирали ещё в младенчестве, и, грубо говоря, нельзя было начинать любить малыша, не зная, выживет ли он. Потом был период, когда детей использовали как рабсилу. Мы и сейчас слышим: "Растёт помощник маме и папе". И семья действительно страдала без этого помощника. В разные исторические периоды наказание считалось нормой.
В конце ХХ века появилось понятие "бебибум", а с ним пришёл так называемый бебицентризм. Ребёнка начали воспринимать как личность. И если мы строим новое общество, если есть новое представление о личности, то значит, и битьё пора прекратить. Ненормально, когда человек, поднявший руку на другого человека, считает это нормой. Он так думает, потому что его самого когда-то ударили. Он сам уже сломан этим ударом и воспроизводит подаренный сценарий. Найти людей, которых никто и никогда не бил, наверное, можно, но сложно. Рано или поздно человек оказывается в ситуации психологического или физического насилия, а ребёнок попадает под "нехорошее настроение" мамы или папы.
— За последние лет семь ко мне только дважды пришли и открыто сказали: "Я бью своего ребёнка, помогите мне". Чаще всего родители говорят о фактах насилия как бы между прочим, рассказывая совершенно о другой проблеме. Например, "я не справляюсь, ребёнок — подросток, в комнате кавардак". Просто для некоторых родителей это даже не тема для разговора, а скорее норма.
— Искренне возмущаются: "Я бы себе такого не позволила! Если бы я такое сказала маме, то меня бы убили!" Такие фразы часто слышу. И кстати, если спросить у женщины, а что же она думала, когда её наказывали в детстве, она обязательно ответит: "Думала, что своих детей никогда не буду бить". И вот это "не буду" трансформируется в "я сделаю так, чтобы тебе не досталось, как досталось мне". Такая удивительная защита: "лучше я ударю тебя сама, чтобы тебя за такое же не побил кто-то чужой". А иногда это вариант эмоциональной разрядки.
— Чаще всего это микс из гнева, раздражения, но главное всё же — отчаяние — отсутствие чаяния, надежды. Я работаю с разными мамами, но все они в какой-то момент задаются одним и тем же вопросом: "Как же ребёнку донести, если он не понимает?" Когда человек не может достучаться через разум, он использует силу удара (шлепка), как последний довод.
Многие мамы говорят, что если бы ребёнок за минуту до удара расплакался или сказал, что всё понимает, — дал бы обратную связь, то физического наказания, скорее всего, не последовало бы. Подростки, у которых хорошая защитная реакция, могут просто рассмеяться маме в лицо на какую-то её претензию, лишь бы не показать свою слабость и уязвимость. И мама признаётся потом, что схватила ремень, потому что сын начал смеяться вместо ожидаемого покаяния. После подобных конфликтов родители обычно испытывают чувство вины.
— Возьмём детскую истерику. Ребёнок в слезах на полу, мама на взводе. Но мало кому приходит в голову, что в момент детской истерики нужно притормозить и подумать, кому сейчас помощь нужна больше. С чего-то эта ситуация начиналась? Где-то ведь был первый звоночек, который мама пропустила. Почему пропустила? Ответ, как правило, очень простой. Мама сама устала, истощена и не получила заботу. Если бы в семьях было ровное нормальное состояние женщины, то ей не нужно было бы "выходить из себя" и в результате бить ребёнка. Женщина в ресурсном спокойном состоянии дарит любовь, а не шлепки и наказание. Она воспитывает не насилием, а любовью. Но всё меняется, как только происходит насилие над женщиной, часто, кстати, исходящее от неё самой. Не вовремя легла спать, потому что кому-то что-то пообещала или просто просидела в фейсбуке. Утром она просыпается невыспавшаяся, поднимает невыспавшегося ребёнка, чтобы отправить его в детский сад к таким же требующим внимания детям, как и он сам. А там — невыспавшаяся воспитательница. Всё крутится вокруг неудовлетворённости женщины, находящейся рядом с ребёнком.
Когда чаще всего возникают детские истерики? Когда мама с ребёнком куда-то опаздывает. Если мать никуда не спешит, она спрашивает, из какой тарелочки ты будешь есть суп, из синей или из зелёной, в каких колготках пойдёшь. А не кричит: "Надевай колготки, сколько раз повторять". Ей несложно предложить выбор, который, кстати, малышу двух-трёх лет очень нужен. Получается же по-другому: я опаздываю, ты во всём виноват и получишь за то, что не надеваешь колготки. Но договориться с ребёнком заранее или, например, позволить ему выйти раздетым никто даже не догадывается. Ну откроете ему дверь, ну выйдет он за порог, а потом сам же и вернётся, чтобы одеться и обуться, потому что иначе некомфортно. Он это прочувствует на себе. Но столкнуться с последствиями поступка или решения ребёнку обычно не дают.
— Могут быть разные банальные причины. Например, распространённая: что обо мне подумают/скажут люди, когда увидят, что я голого ребёнка выпустила. Мама боится, что накажут её. А чтобы не наказали её, она должна наказать ребёнка.
— Он не осознаёт, что они есть. А ведь во взрослой жизни ему постоянно придётся сталкиваться с последствиями своих решений. Это с одной стороны. С другой стороны, наказывая, родители, по сути, убивают в зародыше ощущение того, что "я хочу что-то сделать". Вслед за этим наступают ещё более тяжёлые последствия. Ребёнок перестаёт чувствовать свои потребности. Очень многие так поступают с младенцами. Скажем, решают, что будут кормить малыша так, как написано в книге, а не тогда, когда он попросил. Или кладут в кроватку из страха, что ребёнок привыкнет быть на руках. Хотя вряд ли кто-то видел на улице, чтобы взрослый нёс на руках взрослого. И ребёнок получает вполне конкретную картинку мира: какой смысл ждать, что меня возьмут на руки, если на руки меня всё равно никто брать не будет. Значит, свою потребность быть в защите под покровительством взрослого человека я должен спрятать сам от себя. Я должен это игнорировать, а вовне выдавать то, что от меня ждут. К сожалению, родители в итоге всегда делают ребёнка удобным для себя.
— Если честно, мне даже сложно придумать, что это должно быть за "преступление" (смеётся). Точно что-то из разряда вон выходящее. Есть такое понятие, как безнаказательное воспитание, когда родители учатся договариваться с ребёнком, всё подробно объяснять ему. Конечно, не во всех случаях это работает. Например, ребёнку в два-три года можно сказать, что если ты полезешь в розетку, то я тебя накажу. Не нужно ему рассказывать про какой-то мифический ток, который ударит его. Это разговор не в его категориях. И если опыта взрослого не хватило на то, чтобы закрыть розетку, то всё его внимание должно быть направлено на контроль над опасной территорией. Ведь наказание всегда для двух сторон — не только для ребёнка, но и для взрослого, который что-то не учёл, что-то не проконтролировал, допустил ошибку.
— Скорее это исключение. Гораздо чаще происходит психологическое насилие — закрой рот, ты не имеешь права говорить, сказал лишнее — иди в угол, или мама может одарить таким взглядом, что ребёнку становится холодно. Это воспитание через страх, унижение. Родитель показывает: я тебя принимаю только когда ты отличник, только когда ты чистенький, хорошенький.
Есть заблуждение, что человек страдает от психологического насилия меньше, чем от физического. Но на самом деле и для тела, и для мозга его последствия могут быть намного глубже. Мама, желая показать всё своё отчаяние в каком-то воспитательном моменте (в душе она хочет шлепнуть ребёнка), говорит: "Бездарем был, бездарем останешься". Ребёнок не понимает, почему его так характеризуют. Но если это повторяется регулярно, то он постепенно привыкает — раз мама позволяла себе такое говорить, значит, я такой и есть. Именно это он потом транслирует в общество: "Я бездарь". И люди к нему относятся соответственно.
— Кто-то нет, а кто-то скажет, глядя прямо в глаза: "Ты что, мама?!"
— Многое зависит от возраста, от того успела ли мама сломать ребёнка. Ведь всё начинается очень рано. Скажем, мать не идёт на работу, посвящает время ребёнку, который до года-полутора обласкан её вниманием. И вдруг всё меняется — она возвращается в профессию, ей нужно отвлечься от малыша, она становится более холодной и уже не может дать столько внимания, сколько раньше. При этом сама истощена, и у неё нет сил на себя. Она перестаёт себя контролировать и начинает общаться с маленьким ребёнком так, как будто он несёт ответственность за её стрессы и переживания. Один ребёнок пропустит это мимо ушей, другой расстроится, третий начнёт возмущаться. Ближе к кризису трёх лет это делают все дети. В идеале кризис должен быть ярким, хотя многие мамы этого не понимают. Они приходят на консультацию, рвут на себе волосы: "О боже, это катастрофа, я с ним не справляюсь". Но нужно понять одно: если ребёнок смог противостоять маме, то он сможет "пободаться" с миром. А если мама согнула его пополам, то сил в ребёнке не будет. Это и есть тонкое психологическое насилие. Хотя мама всегда думает, что делала добро, — она же "воспитывала". Воспитывала так, как её научили родители или окружение.
— Ещё в младенчестве. Например, маме нужно в туалет, а ребёнок хочет быть у груди и хнычет. Мама терпит и терпит, пока буквально не бросает ребёнка в кроватку с криками: "Сколько можно, я больше так не могу!" В идеале именно в этот момент она осознаёт, что это маленький ребёнок и он не может сказать: "Иди уже, удовлетвори свою потребность. Придёшь ко мне и будешь меня успокаивать". Мамы плачут, идут в туалет, успокаиваются, умываются и утешают детей. И больше не позволяют себе подобной агрессии.
— Если кошку котёнок кусает, она не молчит, она рычит в ответ, может лапой шлёпнуть. Кошка показывает границы — со мной так нельзя. Когда ребёнок кусает маму, он не ощущает боли. Что делают в этот момент многие мамы? Улыбаются! Но правильно ведь дать ребёнку сигнал, что телу больно, — отодвинуть от груди, закрыть место укуса, остановить руку, если хочет ударить. Всё это нужно делать в возрасте до двух лет. Взрослые заблуждаются, что ребёнок слишком маленький и ничего не понимает. Как раз в этот период он очень внимательно следит за всеми реакциями, малейшими переменами в мимике, в теле, происходящими в родителях. Он "считывает" их поведение, чтобы понять, а что же ему делать, если кто-то захочет ударить его.
В три года, когда ребёнок уже успел изучить маму во всех её проявлениях и слабостях, он начинает наступать на больные мозоли. Что ты сделаешь со мной любимым, на руках носимым, если я начну тебя провоцировать? И когда мама защищается во время таких провокаций, ребёнок учится защищаться от того, что мир может делать с ним. Если малыш будет сыпать маме на голову песок, а она смолчит, то он тоже будет молчать в подобной ситуации. А потом мама удивляется, почему ребёнок не умеет постоять за себя. А вы ему показали как? На что я слышу ответ: "О, значит, его нужно было бить". Ну почему бить? Родители пропускают тот этап, когда ребёнку можно просто сказать и физически отодвинуться. Дети, получившие этот здоровый опыт в трёх-четырёхлетнем возрасте, смогут в случае необходимости сказать маме: "Мам, не нужно меня бить, мне больно". Такой ребёнок и в школе не даст на себя накричать.
Воспитание — это постоянно показывать ребёнку, как я себя веду. Но родители часто лукавят.
Маме больно и грустно, но плакать она не будет, она же "сильная". Она не может признаться ребёнку, что не хочет играть с ним сегодня в кубики, потому что у неё плохое настроение. Или будет малышу читать книгу с больной головой, ведь она же "хорошая мать". А потом начнёт злиться: "Почему ты до сих пор не спишь, я тебе с больной головой читаю книжку". Но причём здесь ребёнок? Или таблеточку выпей, или правду скажи. С честностью есть большие проблемы.
— Чаще всё же мама. Она думает, что имеет больше прав на ребёнка. Когда во время семейной терапии выясняется, что мама бьёт ребенка, то папа очень удивляется. Ведь когда он приходит домой, все дети по углам, по лавкам, всё намылено, приготовлено. Какой ценой это достаётся? Иногда ценой крика и визга.
— Это вообще отдельная история. Мужчина, который хочет поднять руку на ребёнка, всегда должен осознавать, что перед ним "комочек плоти гораздо меньше, чем он сам". И если отец начинает бить ребёнка, то его авторитет тает на глазах. Ребёнку достаточно один раз сильно испугаться папы, чтобы в нём начало нарастать сопротивление: а кто он мне такой, он меня не рожал. Иногда отцы действуют через маму. Они начинают давить на неё "почему у него в комнате не убрано", а мама соответственно ругает ребёнка.
— Только через осознанность и прощение. Попросить прощения у ребёнка можно даже через много лет. Ведь битый ребёнок до последнего будет со всеми драться и ругаться, чтобы не получить удар. Или наоборот, будет покорен ударам, потому что когда-то не смог противостоять родителям. Часто оказывается, что дети, битые в школе, биты и дома. Они специально провоцируют драки, чтобы доказать себе: в этом мире есть ещё кто-то, кто дерётся.
Кроме того родителям нужно перестать действовать так, как это делал кто-то, и подумать: "Чего же я хочу на самом деле?" Если провести такой эксперимент и спросить случайного прохожего: "Чего же вам хочется?", то человек, скорее всего, впадёт в ступор. Как это у взрослого такое спрашивать? Я даю задание клиентам написать список желаний — всё, что придёт в голову. Первая реакция: "Ой, если я буду делать всё, что хочу…" А потом приходят и говорят: "Оказывается, я не так уж и много хочу". Ну так давайте научимся видеть свои потребности и не игнорировать их. Тогда появятся ресурсы на любовь, а не на наказание.
Читайте также: Осторожно, дети. Как воспитать ребёнка и стать для него опорой— Как это ни странно, я наблюдаю обратный процесс. Где-то в нас сидит страх, что беда может в любой момент стать ещё больше, и потому родитель начинает думать: я так боюсь тебя потерять, что не хочу добавлять ещё и своё насилие.