Взрослые часто жалуются на своих детей — нежный малыш вдруг стал колючим подростком. Как вообще эта трансформация происходит?
Изобретение взрослыми самого слова «подросток» вообще довольно серьёзная низость. Я сам его очень и очень не люблю. Потому что смотрите: есть дети, про которых понятно, есть взрослые, с которыми тоже всё ясно, а есть некие фантастические твари — «подростки» — странные существа, которые не там и не здесь. Звучит как-то унизительно.
При этом кризис так называемого переходного возраста — далеко не первый в жизни человека. И годовалый ребёнок отличается от четырёхлетнего так же сильно, как и девятилетний — от пятнадцатилетнего. Или другой пример — представьте новорожденного младенца и человека, делающего первые шаги. Разве это не кризис? Человек лежал, а потом вдруг встал — он мир увидел под другим углом. Но мы это не считаем переходным возрастом, потому что на нас это никак не отражается, мы всё еще хозяева положения.
И с годовалым ребёнком, и с четырехлеткой, и с младшим школьником взрослым легко справиться, перевес сил на нашей стороне. Родитель в этот период король. А когда мы имеем дело с человеком 15 лет, который уже сам накопил достаточно сил и нашей может противопоставить свою, начинаем страдать и жаловаться.
Можно ли пройти этот период с минимальными потерями?
Нужно просто воспринимать ребёнка как человека с самого начала. И в год, и в пять, и в семь лет. И тогда, столкнувшись с очередным изменением, которое произойдет с ним в 12, вы не будете так шокированы. Заинтересованы, удивлены, восхищены — да. Но не испуганы.
Если поверхностно пройтись по основным возрастным кризисам, то мы вспомним, например, кризис трёхлетия — до этого возраста ребёнок всё вокруг считает своим, частью своего мира или даже частью себя. Для него это нормально, а вот родителям лучше не попадаться в такую ловушку. Сливаться с ребёнком, всерьез и надолго вместо местоимения «он/она» использовать «мы» — довольно опасно.
Дальше, примерно лет до семи, происходит сепарация: человек начинает сознавать себя как отдельную личность. Это, наверное, и есть идеальное время для, если вам угодно, подготовки к переходному возрасту. Какая тут существует опасность?
Мама и папа для дошкольника всё ещё самые важные люди в мире, они практически боги
А значит, у нас, родителей, есть большой соблазн начать пользоваться этой как бы божественной властью, добиваться всего с позиции «так надо», без объяснения причин, без обсуждения.
У ребёнка тем временем происходит постепенное накопление самости, он всё больше осознает, что он — отдельная личность. И начинает задаваться массой вопросов. «Мне действительно холодно, или это маме холодно, а я просто слушаюсь и надеваю шапку?», «Суп правда вкусный и мне нравится, или я ем его, потому что надо?» и так далее.
В этот период у ребёнка уже достаточно энергии, чтобы противопоставить себя нам. И высказать свое мнение. Но лучше его в эту ситуацию открытого противостояния просто не ставить. Если на протяжении всей жизни мы исходим из того, что рядом с нами живёт другой человек, любимый и близкий, но другой, шансов на эти вот родительские заносы, когда ребёнку 14, а нам всё кажется, что ему 8, становится намного меньше.
То есть рецепт простой — с раннего возраста давать ребёнку возможность делать выбор, высказывать своё мнение?
Мы с вами можем провести простой эксперимент: слово «ребёнок» заменить на слово «человек». И всё встанет на свои места. Давать ли человеку возможность говорить то, что он думает, выбирать, решать — конечно же, да, иначе и быть не может.
Что страшного в том, что близкий человек высказывает свое мнение? Наоборот, тут надо бы рот разинуть от восторга, поддержать, поощрить. Это же настоящее счастье — видеть, как развивается твой ребенок, как у него формируется взгляд на мир, знакомиться с ним всё ближе и ближе. Более того, если слушать его, находиться с ним в диалоге, на его мнение можно даже влиять. Запреты и авторитарность в этом смысле тоже работают, но до поры до времени.
Если человеку в четыре года твердили: «Молчи, когда взрослые разговаривают!» — а потом он окреп и в 14 впервые сказал, что думает, — мало никому не покажется
Потому что в этом возрасте он выразит свою позицию обязательно, даже если рос забитым, затюканным, стеснительным — всё равно теми или иными способами непременно выскажется. Это и будет тот самый шок, когда сладенький и миленький малышок вдруг превратился в кого-то незнакомого и противного.
Это ведь очень важный период в жизни ребенка — время, когда он всё переоценивает, проверяет на прочность, создает свою систему координат. «Мне говорили, что нужно жить подобным образом, а я сейчас буду делать наоборот — разрушит ли это мир? Ого, оказывается, не разрушит!» — такой проверки вполне достаточно, чтобы перестать слушать тот обман (а это выглядит натуральным обманом теперь), который вы человеку доселе внушали.
К тому же большую часть поведенческих моделей, которые дети демонстрируют в переходном возрасте, они наследуют от родителей, потому что другого опыта в их жизни пока маловато. И если в семье было принято, чтобы папа гонялся со сковородкой за бабушкой, то не стоит удивляться, когда ребёнок однажды запустит в кого-то кастрюлей. Конечно, это не единственный возможный сценарий, но тем не менее семейная культура очень важна. Если в доме заведено, что никто, кроме вас, не имеет права высказывать свое мнение, то будьте добры сожрать это, когда ребёнку исполнится 15 и он осознает: это, вообще-то, и его дом тоже. Он станет использовать ровно тот метод, который вы ему так успешно продемонстрировали в пять лет.
Иногда цель родителей — не подавить, а, например, предостеречь от ошибки. Как делать это нетоксично?
А какие именно ошибки имеются в виду? Вот попробуйте привести пример наиболее трагический. Если мы сейчас уйдем от крайностей, от обочины — наркотиков, алкоголя, суицида, о которых следует говорить отдельно, — то поймем, что примеров каких-то прям вот страшных ошибок, от которых подростка нужно непременно предостерегать, в общем-то, нет.
Старшеклассник вдруг скатился до двоек и забил на учебу? Родители волнуются и предостерегают: не будешь учиться — пойдешь дворы мести. Но уже поздно, ребята. Учеба перестала быть ему интересной гораздо раньше, просто тогда человек слушался и вас всё устраивало. А к восьмому классу у него появился резонный вопрос: «А зачем мне всё это?» И если мама с папой не могут дать внятный ответ на этот вопрос, не подают примера тяги к знаниям, сами не любят узнавать новое и мало что помнят из школьной программы, просто твердят, что учиться «надо», ребёнок перестает в эту муть верить.
Вообще, школа — место, куда человека, по сути, приводят силком, завлекают обманным путем
Все эти рассказы, что вот он теперь большой, что круто быть школьником, эти дурацкие линейки и торжественные речи… Чтобы человек не разочаровался (а разочарование наступает довольно быстро), важно сделать так, чтобы в школе ему было еще и интересно. И это тоже ответственность родителей. Школу как минимум надо выбирать, к склонностям ребенка прислушиваться, к учителям присматриваться. Не заставлять учиться, а сотрудничать на протяжении всего пути.
Как взрослым воспитывать себя, чтобы отучиться от давления на ребёнка по инерции?
В первую очередь надо честно признаться себе, что да, я доминирую и это плохо. Это не так просто и для многих становится открытием — нам-то всем кажется, что мы такие зайки, солнышки и вообще жертвы, а тут вдруг в осадок выпадаешь из-за осознания, что 90% твоих телодвижений в адрес подростка просто лишние.
Еще один вечный совет: в момент, когда вы хотите молодому человеку что-то сказать, сначала вдохните. А если есть время, ещё и два глотка воды сделайте, потом вдох-выход — и говорите. Как правило, большинству из нас этого люфта в две-три секунды достаточно, чтобы перезагрузиться и понять: «А то, что я сейчас хочу сказать, мои ли это мысли, или это во мне моя бабушка говорит?»
Ну и самый главный способ отстать от подростка — заняться собой. Вот прям достиг ребенок 11–12 лет — сядьте и напишите на бумажке, что вы всегда хотели сделать, но руки не доходили. И действуйте: театр два раза в неделю, танцы, ещё одно образование — что угодно. Когда мы заняты чем-то действительно интересным, мы удивительным образом заражаем своей жаждой и всех вокруг. Показываем потрясающий пример насыщенной, захватывающей жизни. И все вот эти взрослые переживания типа «подросткам ничего не интересно, кроме гаджетов» рассасываются сами собой. Потому что, если человек видит, что мир классный и интересный, что вот сейчас вы делаете одно, потом другое, затем придумываете что-то совместно, он и сам начинает жить подобным образом.
Еще одна распространенная родительская фобия — вдруг ребёнок почувствует себя брошенным, если я начну жить для себя?
Если родители живут для себя, умеют это делать, если их жизнь интересна и наполнена событиями, то ребёнку этих родителей очень повезло. Что такое жизнь для себя? Это как раз не эгоизм, не бесконечные манипуляции (как часто бывает при сценарии «живу ради ребёнка») — это умение радоваться, быть счастливым и делать счастливыми других. Близких людей мы же тоже любим «для себя», а значит, автоматически хотим, чтобы они были счастливы и им было хорошо. А вот если я пилю его напополам и называю это счастьем и любовью — это уже обман и какая-то гадость.
90% взрослых, рассказывающих мне о том, что ребенку ничего не нужно и он только в видеоигры целыми днями играет, не могут ответить на простой вопрос: а в какие конкретно игры? Вот настоящее безразличие, равнодушие, которое можно руками потрогать. Хотя маскируется всё это под любовь и заботу.
Вас, наверное, еще часто спрашивают, как заставить подростка убираться в комнате, отзваниваться, если задерживается, и так далее.
Ключевое слово в этом предложении — «заставить». Видите, даже в формулировках, которые мы используем не задумываясь, звучит риторика белых господ и их чёрных рабов. Это абсолютно колонизаторская система координат, которую мы тянем в отношения с ребёнком на том основании, что мы сильнее, нам страшно. Ну да, может быть, и страшно, но это не повод общаться с детьми как со слугами, подчинёнными. Прими свой страх, обсуди его с ребёнком, но не в манипуляторском ключе, а в дружеском: меня, мол, наверное, заносит иногда, но ты прости меня, старик, это все потому, что я тоже живой человек и боюсь.
Что касается всяких «обязанностей», которые мы пытаемся приписать ребенку, то их смысл надо бы просто пересмотреть. Не убирает в своей комнате? Но это его территория, ему там жить, он может делать там что хочет. Хотите — предложите помощь. Но будьте готовы, что человек от нее откажется.
Не звонит, когда уходит гулять? Ну так мы звоним тому, с кем нам приятно разговаривать, с кем хочется чем-то делиться, правда?
Если же я звоню, только чтобы услышать очередной выговор или очередную надрывную манипуляцию «Я волнуюсь, у меня давление», то в какой-то момент я звонить просто перестану.
Если ребенок звонит, чтобы сказать: «Мама, я только что в первый раз целовался», — это высший родительский пилотаж. Потому что в этот момент он хочет поделиться чем-то очень сокровенным с близким и любимым человеком. И, конечно, надеется услышать не отповедь в стиле «Быстро домой!», а поддержку: «Вау, как круто, жду тебя — потом расскажешь».
Еще раз хочу повторить: отношения в семье не меняются за одну секунду. Если с самого начала они строились на противостоянии и подавлении, то так будет и дальше, просто расстановка сил может поменяться и в слабой позиции окажетесь уже вы. А если изначально во главе угла стояло уважение, внимание, любовь, доверие (без манипуляций и штурманства), то вам отплатят тем же.