«Летидор» собрал самые острые вопросы родителей современных подростков и задала их Марине Мелия — профессору психологии, маме троих детей, автору бестселлеров «Отстаньте от ребенка! Простые правила мудрых родителей», «Наши бедные богатые дети», а также новинки «Мама рядом. Главный секрет первого года жизни». Уверены, что ее ответы заставят родителей иначе взглянуть на детей переходного возраста.
В наше бурное время границы подросткового возраста все больше размываются. Вспомним, от чего произошло слово «тинейджер»: от английских teen (составная часть числительных от 13 до 19) и age (возраст). Сейчас наиболее распространена такая периодизация: ранний подростковый возраст — с 10 до 13 лет, средний — с 14 до 16 и поздний — с 17 до 21. Но некоторые авторы опускают нижние границы до 9 лет, а верхние поднимают до 24 и выше.
Вызвано это тем, что половое созревание действительно начинается сейчас раньше, а стабилизация характера и формирование определенных черт зрелости сдвинулись «на потом». Изменились требования социальной среды, что тоже сдвигает границы подросткового возраста.
И чем выше благосостояние общества, тем дольше детство.
То есть подростковый возраст длится больше десятилетия. И охватывает он очень большую группу активных, сложных, интересных людей, которые вызывают большое беспокойство у их родителей.
Подросток и его родители действительно не успевают решить все сложнейшие задачи этого возраста к 16-17 годам, как это было раньше. Но представьте, если мы начнем всем говорить, что, на основании исследований, старость начинается в 50 лет — какую волну, какое отношение к себе и к другим это вызовет в обществе? Точно так же и с подростками.
Если они будут думать, что подростковый возраст длится до 25 лет, то вся ответственность с них снимается, а нагрузка на родителей, наоборот, возрастает.
Я считаю, что родители и общество в целом должны ориентироваться на «уплотнение» границ подросткового возраста и на его окончание к 17–18 годам. И стараться совместно с детьми основные задачи взросления решать к этому возрасту. Учитывая, конечно, биологические закономерности развития и социальный контекст.
Что это за задачи? Чтобы стать взрослым, нужно выстроить ясный образ себя, образ своего будущего, иметь стабильную самооценку, сепарироваться от родителей, быть эмоционально зрелым, уметь согласовывать мысли и действия, видеть жизненную перспективу.
Можно назвать несколько отличий.
1) Инфантилизация, связанная как раз с тем, что подростковый возраст сейчас не заканчивается к 17 годам и окончанию школы, как раньше.
2) Подростки сейчас чаще общаются онлайн, чем офлайн. Но общение, конечно, остается для них ведущей деятельностью. Просто меняется канал общения со всеми сопутствующими изменениями.
Они постоянно проверяют новости, сообщения в соцсетях. Это их повседневный ритуал.
Конечно, они выходят из Сети, но только если в реальности происходит что-то значительное. А если нет, то им скучно и они снова «ныряют» в виртуальное пространство. И благодаря активному использованию интернета они одновременно находятся в совершенно разных социальных средах.
3) Современные подростки технически грамотнее родителей. Родители для них уже не источник знаний, скорее даже наоборот.
4) Неумелость в быту. Раньше подростки умели намного больше: они могли что-то приготовить, убраться, решить разные бытовые задачи. А сейчас в основном процветает бытовая беспомощность.
5) Некая новая чувствительность. Сейчас говорят о «поколении снежинок». Это очень большая уязвимость, уверенность в собственной исключительности, политкорректность во взглядах. И при этом абсолютная нетерпимость к другим мнениям, кроме собственного.
То есть подростки сейчас более ранимые, агрессивные и с большой претензией к жизни.
6) Утрата рефлексии. У современных подростков рефлексия, мягко говоря, хромает. Раньше распространенной формой самонаблюдения в подростковом возрасте было ведение дневников. Их функцией было разобраться в себе. Подросток описывал свои мысли, переживания, сравнивал свои переживания с переживаниями других людей или литературных героев.
Современный подросток тоже все время пишет, но это скорее посты в Инстаграме или переписка в Вайбере/Телеграме, и функция и содержание этих текстов принципиально иные. Это рассказ о любых сиюминутных событиях. И если для того чтобы вести дневник, надо остаться наедине с самим собой, то общение в соцсетях — это как раз способ не остаться наедине с самим собой. Это боязнь выпасть «из потока жизни».
Если сфотографировался — тут же надо выложить фото в «Инстаграм», чтобы увидели другие.
Все направлено вовне, а не внутрь себя.
7) Развитый индивидуализм вместо коллективизма. Получается очень интересное сочетание: индивидуализм при отсутствии рефлексии.
8) Заорганизованность. Время современных подростков очень жестко расписано и заполнено кружками, секциями, занятиями с репетиторами. Раньше дети больше общались, гуляли, шатались по улицам, выясняли отношения.
9) Несамостоятельность. Современные подростки слишком полагаются на родителей, рассчитывают на них во всем. Родители делают за них уроки вплоть до 8–9 класса и сами думают, куда ребенку идти учиться дальше.
Инфантильность. Толерантность. Уязвимость.
Вот такие три «слона», которые стоят на «черепахе» онлайн-общения.
Таких вызовов много. Наиболее важными мне представляются такие.
Во-первых, это ценностная дезориентация: неопределенность, что такое хорошо и что такое плохо. Раньше была довольно понятная жизненная стратегия: хорошо себя веди, будь скромным, но целеустремленным, хорошо учись — и все у тебя в жизни будет хорошо. Отклоняешься от этого курса — пеняй на себя.
Во-вторых, это профессиональная неопределенность: непонимание детьми и родителями, куда движется рынок, что будет востребовано и престижно, за что будут платить деньги. А значит, непонятно, что давать ребенку в первую очередь, куда держать курс.
Родители не знают, как ему помочь, кроме того, что надо постараться, чтобы ребенок не попал в армию, и что нужно иметь деньги на платное образование.
И, конечно, напичкать его как можно большим количеством дополнительных занятий.
В-третьих, гаджеты. Кроме опасности зависимости, о которой все говорят, это еще и свободный вход в виртуальный мир, который навязывает свои эталоны жизни, красоты, успеха и вносит еще больше неопределенности.
И в-четвертых, это кибербуллинг, или интернет-травля.
Травля в детской среде, безусловно, существовала всегда, но сейчас она переместилась в интернет-пространство. Для ребенка становится трагедией, например, исключение из группового чата. Родители могут этого даже не понять, а ему ни до чего нет дела — ни до учебы, ни до развлечений.
Или, предположим, взломали его аккаунт и его личную переписку выложили в сеть.
Родители чаще всего абсолютно бессильны и ничем не могут помочь детям, так как они многого в этой ситуации не понимают.
В первую очередь надо посмотреть, не идет ли речь о депрессии, о проблемах со здоровьем, не попал ли ребенок в плохую компанию. На это мы смотрим, не столько заботясь о том, выполняет ли он школьные задания, а с более важной позиции — что с ним вообще происходит.
И если мы видим и чувствуем, что большой угрозы нет, то можно снизить градус восприятия проблемы летних заданий и не портить на этой почве отношения с ребенком. Потому что если подходить к вопросу стратегически, то отношения с ребенком намного важнее выполнения каких бы то ни было заданий на лето.
К сожалению, часто в восприятии ребенка родители выступают в роли преследователя: они ежедневно что-то требуют, заставляют, ругают.
А закономерности человеческих отношений таковы, что если один — преследует, то другому ничего не остается, кроме как, защищаясь, нападать либо, спасая себя, отстраняться, замыкаться и отдаляться.
Родители же воспринимают это как агрессию или как холодность и безразличие. И опять начинают наступать.
У ребенка усиливается чувство собственной неполноценности. Самооценка в этом возрасте и так неустойчивая, а мы эту ситуацию усугубляем.
Поэтому на каникулах лучше задуматься о своей модели отношений с ребенком. И начать можно с того, что переформулировать для себя значение слова «лень» — убрать негативную коннотацию и попробовать поставить вопрос иначе: может быть, так ребенок экономит ресурсы и накапливает силы? Или думает о своих будущих целях?
Может быть, он просто умеет расслабляться на каникулах?
Или обладает такой замечательной способностью, как толерантность к хаосу? А это очень полезное качество в наш век неопределенности.
Опять хочу обратить внимание на формулировки.
Говоря «ничего не хочет», мы не просто наклеиваем ярлык, но и оказываемся не совсем правы. Ребенок много чего хочет. Он хочет полежать с телефоном в руках. Он хочет погулять с друзьями. Он хочет стильно одеться. Он хочет сделать селфи и выложить его в «Инстаграм». Он хочет покататься на скейте.
Если задуматься, то желаний у него много. Возможно, они не соответствуют нашим ожиданиям, но формулировка «он ничего не хочет» уж точно не верна.
Важно, чтобы родители посмотрели на желания ребенка с другой стороны и увидели другую часть его личности. Тогда они перестанут ежедневно говорить «Ты ничего не хочешь. Я для тебя стараюсь, все делаю, а тебе ничего не надо».
Это деструктивное и искаженное обобщение. Так мы строим барьер для возможностей его самовосприятия, для его рефлексии, а у современных подростков и так с этим сложно.
Нам надо пытаться помочь ребенку понять самого себя и вместе с ним разобраться в ситуации. Тем более что школьные достижения — еще не гарантия жизненных успехов.
Может быть, он просто не заинтересован в оценках. Нормально ли, что у подростка не горит глаз от химических формул и математических уравнений? Абсолютно нормально. В этом возрасте на первый план для него выходит общение со сверстниками и центр жизни переносится с учебы на отношения.
Главное для него происходит не на уроке, а на переменах. Туда выплескивается все сокровенное, сверхсрочное, неотложное.
И отношение к учителю совершенно другое, чем в начальной школе. Тогда учитель был абсолютным авторитетом. А теперь ребенку важнее место, которое он занимает в коллективе. И если ему, для того чтобы отличиться среди сверстников, нужно получить двойку, он ее с радостью получит.
Поэтому родителям надо попытаться увидеть, что на самом деле волнует подростка, и перестать быть для него преследователем.
Я предостерегаю родителей от того, чтобы ставить количественные, но, по сути, бессодержательные цели.
Например, у ребенка тройка по химии, ему ставят цель — получить пятерку. Что может стоять за этим «достижением» в реальной жизни? Родители делают задания за ребенка, или он просто списывает решения из интернета, или, чтобы получить оценку, берется прочитать чей-то чужой доклад. Есть много способов получить пятерку без включения своих интеллектуальных ресурсов, без понимания сути предмета.
Поэтому, если ребенок плохо учится, важно посмотреть, справляется ли он со школьной нагрузкой и не надо ли ее снизить. И уже потом, если в учебе все запущено, определить, с каких предметов начать, с каких тем. Выделить «слабое звено». И учить ребенка учиться.
Начать с одного запущенного параграфа из учебника, с которого стала выстраиваться стена непонимания предмета и пошли неудачи, а осилив одну тему, перейти к следующей.
Вот здесь и понадобится упорство и любознательность. Как только ребенок начинает понимать содержание, у него пропадает страх перед контрольными, появляется уверенность в своих силах, а значит, и интерес к учебе. И даже тройка, полученная на «страшной» контрольной с решенными лишь тремя задачками, но самостоятельно, с пониманием того, что и как, лучше, чем формальная пятерка.
Конечно, если предмет сложный и сами мы помочь не можем, значит на какое-то время нужен репетитор. Но его привлечение должно быть абсолютно осмысленно.
Мы стимулируем ребенка на выполнение вполне конкретных действий — чтение книг, выполнение домашнего задания, активность на уроках.
Важны тактические победы, а не стратегические. Никакие нравоучения, назидания и призывы «Ты должен иметь по химии 11» не помогут, если ребенок не знает, что ему конкретно делать сегодня и завтра. А если мы говорим: «Сегодня тебе надо решить 4 задачи, завтра позаниматься на онлайн-курсах, а в пятницу сходить на семинар» — это уже конкретный план действий.
Потом ребенок и сам научится строить такие планы. На этом пути и развивается волевое поведение, умение справляться со стрессом, самоконтроль.
Это вопрос о том, что ребенок учится на 5-7, а родителям кажется, что он мог бы учиться на 10-11, но в силу какой-то своей «вредности» он этого не делает. И родитель злится и расстраивается.
Я бы предложила эту эмоциональную родительскую энергию перенести в более конструктивное русло и постараться понять, что действительно ребенку под силу в нынешней ситуации и что для него было бы успехом.
Причин, почему он плохо, с нашей точки зрения, учится, может быть огромное количество.
Возможно, его интеллектуальные ресурсы не так высоки, как нам кажется, и для себя он учится блестяще. Или у него нет внутренней мотивации к тому, чтобы стать отличником, он всегда учился на 7-8 и его это устраивало. Ему не хотелось быть медалистом и блистать умом на разнообразных конкурсах.
Несправедливо ответственность за неуспехи в учебе перекладывать только на ребенка, тут ответственность нескольких сторон.
Во-первых, это школа. Какие там учителя? Какие школьники? Является ли хорошая учеба ценностью для той среды, в которой находится ребенок? В некоторых школах эта среда довольно скудная и не способствует вовлеченности ребенка в учебный процесс. Тогда нам нужно подумать, чем мы можем это компенсировать: онлайн-курсами, репетиторами, возможно, переводом в другой класс, к другому учителю, в другую школу.
И во-вторых, важна семейная среда. В какой степени мы сами способствуем мотивации ребенка? Является ли образование ценностью для нашей семьи?
И — что немаловажно — какой уровень теплоты и принятия исходит от родителей?
Исследования показывают, что если семейная среда безопасна для ребенка и у него есть возможность совершать ошибки, получать «прививку против неудач», это очень его мотивирует.
Проанализировав возможности школы, семьи и самого ребенка, мы уже можем ставить конкретные цели. Но эти цели должны стать его внутренними целями (то есть абсолютно для него понятными, конкретными, содержательными и достижимыми) — и это тоже наша особая работа.
Если мы хотим, чтобы наш ребенок был интеллектуально развит и заинтересован в учебе, то мы сами должны быть интеллектуальными и заинтересованными родителями, демонстрировать соответствующую модель поведения.
И, конечно, очень важна постоянная положительная обратная связь и ориентация не на формальные оценки, а на содержательные успехи.
Например, мы можем сказать: «Ты стал решать этот тип задач быстрее и точнее, молодец!», «Ты сегодня прозанимался целый час, не отвлекаясь!», «Ты сегодня сам проснулся и пошел в школу с хорошим настроением, я это заметила».
Важно отмечать такие моменты, хвалить за промежуточные результаты, за усилия, которые прилагает ребенок.
Мой совет абсолютно универсален для всех ситуаций. Прежде чем предъявить претензии к ребенку, что только ухудшает наши взаимоотношения с ним, стоит перевести фокус внимания на себя и подумать:
«А что я должен сделать в этой ситуации, чтобы решить эту проблему?»
Например, сейчас все жалуются: «Он ничего не читает. Особенно его невозможно заставить читать что-то содержательное». Я говорю: «Посмотрите на себя, на свою семью. Какие книги есть у вас дома? Эти книги – предмет интерьера или источник знания? Если у вас есть библиотека, то что она значит для вас? Как часто вы берете оттуда книги? Как часто вы их читаете? Что вы читаете сейчас? Делитесь ли вы с ребенком впечатлениями о прочитанном?»
Предположим, в семье чтение серьезных, интеллектуальных книг является ценностью, но ребенок почему-то не читает. Мы идем дальше и думаем: а что сейчас интересно подросткам? Какие проблемы их могут волновать?
Подростков сейчас редко интересует классическая литература, им трудно соотнести ее содержание со своими проблемами. Возможно, это придет в более позднем возрасте. Но сейчас реально много очень интересных книг, которые могут увлечь подростка. Их можно поискать, купить, положить дома на видное место.
Можно прочитать их предварительно самим и попробовать рассказать о них ребенку.
Неплохо понимать язык современных подростков. А для этого обсудить его с ребенком, порасспрашивать его. Такое обсуждение может быть очень интересным, и оно станет мостиком в наших отношениях. Можно вместе сравнить, какой язык используется в современной литературе и в классической, посмотреть, что читается интереснее, легче и почему.
Поэтому, когда я говорю «отстаньте от ребенка», я имею в виду, что родителям надо выступать не в роли контролеров и надзирателей, а в роли помощников, поддерживающих, вникающих, дающих достойный пример, способных заинтересовать, похвалить, своевременно обнаружить проблему.
Когда мы перестаем предъявлять к подросткам претензии, а переводим фокус внимания на себя, на свои мысли, слова, поведение, это самый действенный способ сделать так, чтобы подростки и читали с удовольствием, и учились с удовольствием, и — главное — понимали, к чему они готовятся и что их ждет впереди.
Джерело фото pexels
Приєднуйтесь до нашої сторінки і групи у Фейсбуці, спільнот у Viber та Telegram