Журналистка Елена Ребрик для hromadske.radio с личной историей буллинга, о жестокости взрослых личной истори
Чтобы решиться написать этот материал, мне понадобилось более 10 лет рефлексии и осмысления, в чем первопричины и истоки ошибочного представления о себе, отношения к себе как к витрине и даже глубокой подсознательной ненависти к своему существованию.
Взрослые люди часто объясняют буллинг и агрессию в школах тем, что «дети/подростки очень жестокие».
Как говорится: «На этом наши полномочия все».
Не повезло и мне быть постоянной жертвой буллинга среди детей. Сначала говорилось лишь о том, что «ты жирная» и в таком роде, хотя, когда пересматриваю фотки из школы, то с удивлением вижу, что я была меньше многих девочек в классе.
Когда я с 13 лет морила себя голодом и наконец стала такой, что уже слово «жирная» никак нельзя было привлечь к моему описанию, одноклассники нашли, как выкрутиться. «Посмотрите на ее нос!». Нос я сломала в 7 лет и у меня с тех пор небольшая горбинка.
Да, это очевидно, что была бы жертва, а причина ее «буллить» найдется.
Но сейчас, взрослая уже я, оценивая свое тогдашнее состояние и непонимание вещей, я осознаю, что жестокость от взрослых была не меньшей, просто детей никогда и никто не послушает, ведь мы все росли в парадигме «старших надо уважать/слушаться/не спорить».
Мне около 9 лет. Моя первая учительница ставит меня перед всем классом и говорит: «Посмотрите, как она одета, как клоун, эти штаны с этими носками». Я не помню почти ничего из того возраста, но помню это.
И сама учительница, пытаясь унизить моего одноклассника-тихоню:
«Послушайте, у него даже в фамилии Сковпень, есть ПЕНЬ», — она под хохотание детей, для которых она бог, издевается над фамилией парня, чтобы показать, что «он тупой, как пень».
Рынок. Мне где-то 11, мама ведет меня покупать вещи (как же это было страшно). Продавец на весь базар:
«Плотненькая девочка, ищете одежду на плотненькую девочку!» Щеки горят, сто лет мне не нужна та одежда, дайте провалиться сквозь землю.
Мне 12. Я на переливании крови в Охматдете, процедура, когда у тебя выкачивают почти пол-литра крови, очищают (точно процедуру уже не опишу) и обратно вливают. Тело онемело, рядом реанимация и ощущение смерти и страха. Огромная медсестра говорит: «Тебе 12? Ничего себе ты большая для 12».
«Почему, почему вы это говорите, зачем сейчас, когда мне так больно и страшно??». Своими ногами отправили в палату, иду по стенке, чтобы не упасть и вдогонку: «Не корчь из себя умирающего лебедя».
Старшая школа. Учитель экономики перед всем классом ставит одноклассника и говорит: «Посмотрите на него, он как аппендикс».
Университет. 84-летний сверхпочтенный профессор истории перед всей аудиторией говорит мне: «Да посмотрите на нее, ручкой пырнешь, гемоглобин потечет».
Хватит.
Выглядит, будто очень злопамятный человек ничего хорошего и не вспомнит. Нет, я помню и добрых людей и учителей, и хороших одноклассников.
Но возникает вопрос, дети ли жестокие? Может, время взрослым стать взрослыми и взять на себя ответственность за то, почему дети часто жестокие.
Это очевидные вещи, что то, что дети слышат, впитывают как губка, что образы ретранслируются затем на одноклассников.
Но в аспекте самооценки. Сейчас очень часто говорят про буллинг в школах и это очень хорошо, что это перестало быть табу, и, наконец, святое правило в школах «мне не важно, кто виноват, наказаны будут все», уже не является основным образовательным кредо.
Но детские конкурсы красоты устраивают взрослые. Детские конкурсы красоты, где существует, прости господи, выход в купальниках. Что оценивают взрослые тети с дядями, когда маленькие дети дефилируют в купальниках? И какое имеют право взрослые вообще оценивать внешность детей?
Ни продавщица на рынке, которая дает оценку внешности маленькой девочки, ни учительница, комментирующая внешний вид ученицы (которая уж точно не сама одевается в школу), ни родственники, говорящие ребенку, который растет и меняется: «ой какие щечки», «это ты что, так поправилась?» не понимают, что это травмирует ребенка.
Взрослые люди не имеют права давать оценку внешности детей. Точка.
И, по моему мнению, это табу. Я думаю, что если в отдельных случаях это бессознательная месть ребенку за то, что вас самих в детстве мучили такими комментариями, то во многих других — я просто не могу объяснить, зачем это делают.
Родители, которые создают Instagram-страницы для своих детей, где одевают их как кукол и заставляют фотографироваться в неестественных для детей позах. Ребенок не может сказать матери или отцу: «Я не хочу это делать, оставьте меня в покое», потому что, что? Ребенок должен быть послушным.
Это же прямая обязанность взрослых — беречь самооценку ребенка и его отношение к себе во всех аспектах. То, что нам кажется ничем, несущественным комментарием, сказали и забыли, может сформировать всю самооценку человека, который растет, и определить то, кем он себя считает в обществе.
Я не знаю точно, но мне до сих пор кажется, что оправдание буллинга фразой «дети в этом возрасте очень жестокие» — это самообман и попытка снять с себя ответственность.
Потому что дети и вполовину не так жестоки друг к другу, как могут быть взрослые.
Джерело фото unsplash
Приєднуйтесь до нашої сторінки і групи у Фейсбуці, спільнот у Viber та Telegram