«Я тебя породил, я тебя и убью», – сказал Тарас Бульба сыну, когда ему стало очень неловко за него. Но многие родители стесняются своих детей даже тогда, когда они просто ведут себя слишком шумно. Не стоит бороться с ребенком, лучше обратить внимание на свое чувство стыда, считает Инна Прибора.
Очень сдержанный папа приходит забирать пятилетнюю дочку с музыкальных занятий. Видно, музыка сегодня далась нелегко: человек в розовом мычит и пытается нанести удар темечком папе в живот. Вокруг атмосфера одухотворённости (это значит, что пара человек держат в руках скрипичные футляры), а одна тётушка в недоумении поднимает бровь.
Почему-то когда на горизонте есть хоть одна скрипка, общая неловкость обостряется. Папа сначала делает вид, что дочка шутит, и даже натужно хихикает в ответ на её выходки. Потом теряется, торопливо помогает дочке надеть комбинезон и пулей бросается к выходу.
Многим из нас ощущения папы знакомы. Как правило, мы испытываем стыд за ребёнка в двух случаях. В первую очередь тогда, когда нам кажется, что он недостаточно крут.
На родительском собрании всех детей хвалят за мощную скорость чтения, а про нашего сказали, что он бумагу жевал
Причём успешность в разных слоях воспринимается по-разному. Родитель-маргинал может стушеваться, если ему намекнут, что его малыш не отнимает лопатки в тёмном закоулке двора, и вообще перестал давать сдачи. Родители одарённых детей тоже нервничают: «Вася! Когда тебе вручали Нобелевскую премию, мы заметили, что у тебя нет носового платка. Мы с отцом чуть под землю от стыда не провалились.»
Другой вариант: мы знаем, что с ребёнком всё в порядке, он просто себя как-то не так ведёт. Чаще всего так бывает, когда ситуация не соответствует естественному поведению ребёнка. А мы сталкиваемся с ними повсюду. Даже очередь в детской поликлинике по-прежнему недружелюбное место, а единственное доступное развлечение в ней — тихо играть с номерками из гардероба. Стоит кому-то поскакать на одной ноге, возмутятся медсёстры и сидящая в углу бабушка, которая перепутала детскую поликлинику со взрослой.
Стыд может быть иррациональным или оправданным, но в любом случае это проблема родителя, а не ребёнка. Хотя последнему часто достаётся.
Эта эмоция не появляется, когда родитель с ребёнком пьют чай на кухне. Ей непременно нужны зрители, хотя бы виртуальные. Стыд — социальное чувство и основано на страхе быть отвергнутым своей группой. Многие тысячелетия благоприятная оценка товарищами по племени была ценным ресурсом для человека. А тех, у кого дети не сразу понимали жест «Перестань стучать палкой-копалкой по батарее», скорее всего, выгоняли из тёплой пещеры на мороз.
В те далёкие времена социальная отчуждённость грозила нам смертью, но и в XXI веке мы по-прежнему сохранили в душе желание не злить других пассажиров автобуса.
Нам проще накричать на Алёшку, чем сообщить окружающим, что Алёшка повис на поручне не со зла и больше не будет
Стыд, завязанный на социальной оценке, очень сильно зависит от культуры, в которой мы живём. Общества, в которых к детям относятся терпимо, помогают чувствовать родителям себя спокойнее, доброжелательнее и даже как-то веселее идти на встречу с воспитательницей.
Было бы здорово, если бы Россия стала менее суровым местом. Чтобы каждый папа, ребёнок которого задумал помычать, не оглядывался в панике: «Что обо мне подумают?». Возможно, нам поможет всероссийская программа, внедряющая такие пункты, как «не осуждай ближнего своего, если его ребёнок пролил кисель», «не грози ювенальной юстицией человеку, у которого дочь скидывает шапку», «не психуй, даже если все в лифте на тебя оглядываются».
В конце концов сегодня действительно плевать, что они в лифте про вас подумают: плохая вы мать или не очень. Это перестанет иметь какое-то значение как только лифт починят, и двери всё-таки откроются.
Психолог и исследовательница стыда Брен Браун хорошо понимает наши родительские чувства. Согласно её выводам, материнство и воспитание детей один из наиболее мощных триггеров, запускающих процесс самоустыжения. Среди других, конечно, обнаружились темы внешнего вида, сексульности, умственного и физического здоровья, профессиональной идентичности. Но справиться со стыдом всё-таки возможно.
Больше всего вреда стыд наносит тем людям, которые считают, что они должны быть во всём безупречны. Идеальным родителям неплохо иногда дёргать себя за рукав и сообщать внутреннему перфекционисту: «Да, я заливаюсь краской и готова провалиться сквозь землю, когда мой ребёнок берёт слово на банкете. Ещё когда приходится отдирать от чужого пальто детскую жвачку. Это может со мной произойти в любой момент». Соль тут не в том, чтобы травить себе душу, а чтобы знать врага в лицо. Только так его можно победить.
Люди, которые изо всех сил пытаются избежать болезненных ощущений, могут отрицать происходящее: «Нет, Ваня не мог открыть террариум. Ну и что, что он сидит внутри. Это какая-то ошибка. А может, его заманили туда гекконы». Это сложный, но необходимый шаг: признать, что гекконы ни при чём, а Ваня сегодня оказался не на высоте. Вообще полезно вспоминать, что мы, конечно, влияем на ребёнка, воспитываем его, но не способны контролировать все его поступки, особенно когда ему 14 и он выбрил на голове «Ненавижу весь мир».
Логика тут такая: когда нам стыдно, мы чувствуем себя в изоляции. Все смотрят косо, а некоторые ещё и осуждают: кто взглядом, кто позой, кто просто формой шапки. От ужасного ощущения отвергнутости спасает беседа с другими родителями и честный разговор. Удивительно, им тоже иногда кажется, что они одиноки в кольце презрения. Нас, оказывается, в этом кольце целая толпа!
Этот не с ходу понятный пункт говорит о том, что с ребятами из предыдущего пока не нужно расходиться. Стыд связан с бессилием, а обсуждая его, выбирая различные варианты действий, мы противопоставляем бессилию своё могущество. Ок, пусть пока могуществом не пахнет, но какие-то варианты действий у нас есть. Заодно мы ощущаем поддержку дружеского круга, что само по себе вдохновляет, особенно если этот круг не пытается улизнуть. А что? Вы всего лишь попросили ликвидировать последствия потопа, который устроила Леночка. Однако американский психолог Пол Гилберт, автор книги о состраданиии сочувствии, предостерегает: собрать тёплую компанию, испытывая стыд, так просто не удастся.
Когда мы бичуем себя стыдом, наши мозги переходят в стрессовое состояние, в котором есть два ракурса «бей или беги». Во втором случае мы занимаем униженное положение: зачем-то просим прощения у всех. В состоянии «Бей!» мы агрессивны. Природой задумывалось, что так мы запугаем или поразим потенциальных врагов, но обрушиваемся мы, как правило, на парня, который случайно поставил подножку официанту. Поэтому первым делом Пол Гилберт предлагает справиться со стрессом и импульсивными реакциями. То есть — не срываться на ребёнке. Обсудить его поведение можно позже, не травмируя самооценку и не пугая диким скрежетом зубов.
Психиатр Дэвид Сэк спешит добавить важную вещь. Нужно постараться отделить личность от своих действий. То есть, вы, наверное, оплошали, когда забыли рассказать ребёнку про правила поведения на эскалаторе. Но это обстоятельство вовсе не делает вас никуда не годным родителем. Пусть мир не устраивает оваций каждому моему родительскому ходу, но я и без того интересная личность, правда ведь?